«Кукольный дом. Ибсен Генрик "Brynjolf Bjarme" О чем кукольный дом ибсен

С творчеством норвежского драматурга Генрика Ибсена (1828–1906) связано формирование важнейшего жанра в западноевропейской новой драме - драмы идей . Он выступал против поверхностного увлечения историческим и национальным колоритом. Задача драматурга - воспроизвести «духовный склад и образ мышления эпохи ». Ибсен переносит ϶ᴛоᴛ принцип на изображение современной эпохи.

Свою позицию он формулирует в общих чертах уже в 1857 году. По мысли Ибсена, драматург не должен разъяснять в тексте пьесы, в чём значение используемых им образов. Символы должны быть скрыты «как серебряная жила в горных недрах». Это заставит зрителя размышлять над пьесой и сделает его «соавтором драматурга ». Ту же цель имеет такой драматургический приём, как открытый финал пьесы: «…Поэт наметил направление, в котором приходится искать ϶ᴛоᴛ финал, и затем - наше дело, дело каждого читателя или зрителя в отдельности дойти до этого финала путём личного творчества».

Всё это меняет статус драмы. Она перестаёт быть только источником наслаждения, развлечением для публики. Ибсен делает драму серьёзным жанром, требующим мыслительных и творческих усилий. Но в построении своих произведений он продолжает следовать традиции «хорошо сделанной пьесы», которая предполагала тщательно выверенную интригу , способную захватить зрителя.

«Кукольный дом ». Миндальное печенье становится символом, раскрывающим сущность семейной жизни Хельмеров. Важно понимать - для своего мужа Нора «белочка», куколка-жена, так и не повзрослевшая, украдкой поедающая сладости. Но миндальное печенье указывает и на тайную самостоятельность героини, внутреннюю независимость от мужа, растущую по мере развития действия.

События, происходящие в пьесе, только продолжают историю восьмилетней давности. Тогда Нора совершила решительный поступок, возможных последствий которого не осознаёт длительное время. Для того чтобы не тревожить умирающего отца и спасти больного мужа, она заняла деньги, подделав подпись отца на векселе. С тех пор у героини есть своя тайная жизнь: по вечерам, запираясь у себя в комнате под разными предлогами, она зарабатывает переписыванием бумаг, чтобы постепенно отдать долг. «Я чувствовала себя почти мужчиной » В этой фразе - ключ к происходящему. Как женщина, Нора не имеет права занять деньги без поручительства мужчины. Она ощущает несправедливость законов, выдуманных мужчинами: «Для того чтобы дочь не имела права избавить умирающего старика отца от тревог и огорчения? Для того чтобы жена не имела права спасти жизнь своему мужу? Я не знаю точно законов, но уверена, что где-нибудь в них да должно быть это разрешено ».

Житейские конфликты в пьесах Ибсена не самоценны, они подобны «коконам», скрывающим в себе идеи. Неурядицы в доме Хельмеров дают автору возможность говорить о проблемах, важных для всего общества. Столкновение сторон в ходе драматического конфликта оборачивается столкновением идей о положении женщины в мире , созданном мужчинами, о том, каким должно быть её место в обществе.

Работая над «Кукольным домом», Ибсен создаёт драму идей. Драма идей предполагает, что столкновение различных представлений о жизни составляет сущность конфликта в пьесе.

И отец, и муж Норы уверены, что она предназначена создавать в доме уют, развлекать их, быть их «сокровищем». Она должна не знать забот, быть весела, как птичка. Хельмер зовёт Нору «жаворонком». И до поры до времени героиня верит в его правоту. Со словами: «Вот он, жаворонок!» - она раскидывает, как крылья, руки, раскрывает мужу объятия. В угоду Хельмеру Нора создаёт кукольный дом. Как маленькая девочка, она играет в семейную жизнь, в то, что она мать и жена. Её единственная забота - угодить Хельмеру, сделать таким образом, чтобы он её не разлюбил.

Кукольный дом является центральным символом пьесы.

История шантажа, которая стала бы основной в пьесе, написанной до Ибсена, в «Кукольном доме» только помогает раскрыть события прошлого, проанализировать ситуацию и сделать возможным объяснение супругов. «Коконы житейских конфликтов» разматываются в пьесах Ибсена с помощью аналитической композиции .

Аналитическая, или ретроспективная композиция предполагает, что завязка пьесы вынесена в более или менее далёкое прошлое. Герои размышляют о происшедших тогда событиях и тем самым втягивают зрителя в обсуждение той или иной, как правило, социальной, проблемы. Значение прошлого в пьесах подчёркивается с помощью натуралистического мотива наследственности . С этим мотивом Ибсен связывает анализ социальной проблемы.

История шантажа исчерпана задолго до финала пьесы. Когда Хельмер узнаёт обо всём из письма, он разгневан и испуган за собственное благополучие. Нора убеждается, что он эгоистичный, мелочный человек, готовый покинуть её в беде. По этой причине, когда Крогстад возвращает её долговое обязательство, это событие не влечёт за собой финала. Наоборот, именно теперь и начинается самое главное. Нора и Хельмер садятся и обсуждают свою семейную жизнь. «Кокон» разматывается, становится ясно, что в пьесе сталкивается взгляд на женщину как на «беспомощное, растерянное создание», чьё предназначение - украшать жизнь мужчины, с желанием женщины «воспитать себя самоё», быть полноценной личностью.

В финале «раздаётся грохот захлопнувшихся ворот» - Нора покидает свой дом, а на лице Хельмера зритель видит «луч надежды» - быть может, она вернётся? Двойственность финала не только заставляет зрителя думать о том, какое завершение логичней, но и вовлекает в обсуждение правоты Норы.

Театр Ибсена как будто показывает - отражает - повседневную жизнь в её привычных, узнаваемых формах

В действительности отражение жизни в пьесах Ибсена не самоценно, это только повод заставить зрителя задуматься. Эту тенденцию ибсеновского театра хорошо понял Бернард Шоу. Он развивает сделанное Ибсеном, создаёт рационалистический театр

В его пьесах разрушается иллюзия жизнеподобия . Шоу иронически обыгрывает любовную интригу, показывая её необязательность, и распространяет дискуссию на всё действие.

Драма идей – хорошо сделанная драма, дискуссия, аналитическая композиция, открытый финал.

Рождению «новой драмы» способствовали великие драматурги рубежа XIX и XX веков - А. П. Чехов и М. Метерлинк, Б. Шоу и А. Стриндберг. Отцом нового литературного направления по праву считается норвежский драматург Генрик Юхан Ибсен (1828-1906). Он признан великим национальным драматургом, выведшим норвежскую литературу на первые ступени европейской культуры. Суть новаторства Ибсена в создании пьесы-дискуссии, при помощи которой герои добираются до истины.

Самое замечательное произведение Ибсена

Героями произведений Ибсена являются не исторические личности, а реально существующие люди со своими проблемами, о которых не принято было говорить. Сказал об этом Ибсен. «Кукольный дом» - первая пьеса, так взбудоражившая общество. Каждое произведение этого драматурга было событием: «Пер Гюнт», «Грета Габлер», «Дикая утка» и самая знаменитая его пьеса, которая шла и идет, без преувеличения, на всех сценах мира - «Кукольный дом». Нору играли все великие актрисы. О значимости этого произведения говорит тот факт, что рукопись данной пьесы ЮНЕСКО включило в 2001 году в список «Память мира». Это высокая честь, которую по праву заслужил норвежский драматург Генрик Ибсен. «Кукольный дом» заставил говорить о бездушии общества, о его лицемерии. Это сейчас, в наше время эмансипация достигла того, что четыре военных министра стран Европы - женщины. А тогда сам факт, что куколка-игрушка заговорила, да еще бросает в лицо мужу обвинения и заявляет, что у нее есть святое право не только перед ним и детьми, но и перед собой, произвели эффект разорвавшейся бомбы.

Феминизм

Чем же так популярна героиня пьесы, что в ее честь даже назван астероид? Надо понимать, что в современной Ибсену Европе женщина не обладала практически никакими правами. Поэтому именно здесь возникло такое общественно-политическое движение, как феминизм. Это борьба женщин против дискриминации по признаку пола, за равные социальные права с мужчинами. Ибсен «Кукольный дом» написал, основываясь на реальных событиях. А они были таковы, что, описанные в драматическом произведении, воспринялись современниками как гимн феминизму.

Оглушительное впечатление

Переполох, вызванный новой пьесой, был настолько велик, дискуссии так остры, что в некоторых собраниях вывешивали объявления с просьбой не говорить о «Норе». Генрих Ибсен «Кукольный дом» выпускал и под названием «Нора», потому что центральной темой является трагедия молодой женщины, носящей это имя. Спорили о пьесе все, потому что, с одной стороны, «Нора» заставила общество обсуждать бесправие женщин, с другой, никто, даже горячие поклонники пьесы, не могли оправдать ее уход от детей. Это осуждалось всегда и везде. И не спасал героиню тот факт, что за минуту до счастливого разрешения страшной ситуации муж забрал у нее детей и запретил с ними общение. И Норе он разрешил остаться в семье, только чтобы «не выносить сор из избы».

Сюжет взят из жизни

Ибсен «Кукольный дом» написал в 1879 году. Драматург не задумывал его как какой-то вызов общественному мнению, тем более как какой-то программный документ, как его восприняла часть общества, особенно движение феминисток. В действительности Ибсен «Кукольный дом» написал с натуры.

Историю своей жизни Ибсену рассказала поклонница его таланта, 19-летняя Лаура Килер. Познакомились они на почве творчества, так как Лаура, потрясенная силой личности главного героя ранней пьесы Ибсена «Бранд», написала ее продолжение. Именно Ибсен посоветовал ей посвятить себя литературе, в результате чего женщина стала популярной детской писательницей.

Реальная история

Выйдя замуж за человека порядочного, молодая женщина, по условиям того времени, становилась просто женой и реально никак не могла помочь мужу, который очень плохо переносил денежные затруднения, вплоть до приступов ярости, которая сказывалась на домашних. На ком же еще? Работая без устали, чтобы избежать безденежья, адъюнкт (стажер, помощник профессора) Виктор Килер заболевает туберкулезом. Вплоть до диагноза повторяет историю женщины в своей пьесе Ибсен. «Кукольный дом» написан под сильным личным впечатлением - ничто в нем не надумано. Чем эта пьеса и взбудоражила общество - люди узнавали себя. Лаура любит мужа и хочет всеми силами помочь ему. В этом месте необходимо сделать отступление. У Виктора очень богатый отец. Сын воспитан так, что, находясь на грани жизни и смерти, не может и, по условиям общества, не должен обращаться к отцу. Как русский человек, все равно какой: советский или послеперестроечный (правда, с этим поколением посложнее будет) - с его ментальностью может понять, почему отец не помогает сыну, почему женщина, совершившая во имя спасения любимого человека неженский поступок, так порицаема обществом? Чем и был в этой истории потрясен Ибсен. «Кукольный дом» и дальше повторяет историю Лауры. Заручившись поддержкой на тот момент влиятельного друга, она берет ссуду, увозит мужа на юг, где он полностью восстанавливает свое здоровье.

Неоцененная жертвенность

Чтобы и в дальнейшем ничто не тревожило рядом находящегося мужчину, женщина берет еще одну ссуду, но, зарабатывая тайком, как и Нора, на проценты по ссуде, сохраняя тайну, которая сама по себе может подорвать любое здоровье, женщина заболевает. Поручители становятся неплатежеспособными. Правда выходит наружу. Надо ли говорить, что муж чуть-чуть ей посочувствовал, но потом стал на сторону общества. У будущей писательницы забирают детей, признают душевнобольной и превращают ее в изгоя общества. Правда, постепенно все нормализовалось, Лаура Килер стала зарабатывать деньги литературной деятельностью и выплатила постепенно все долги. И представьте, муж ее простил!

Заводные куклы

Генрих Ибсен «Кукольный дом» заканчивает по-другому. Хэппи-энда там нет. Нора уходит в неизвестность, а на вопрос мужа о том, смогут ли когда-нибудь они воссоединиться, отвечает, что это, скорее всего, было бы чудом, потому что надо преодолеть то, что преодолеть нельзя.

Люди, которые счастливо прожили какое-то время, нажили детей, были, в сущности, чужими друг другу. Вот о чем писал Ибсен. «Кукольный дом», краткое содержание которого заключено в его названии, сделал тщательно замалчиваемое обществом явью. Нельзя сказать, что все люди в западном мире живут по принципу "человек человеку чужой", но личности, подобные Норе, внутренне богатые, имеющие понятия о человеческих ценностях, редки. В кукольном доме живут куклы, лишенные страстей и сострадания.

Узаконенная неискренность

Вслух об этом сказано впервые в пьесе «Кукольный дом». Ибсен содержание своей «Норы» ничем не украшал. В жизни муж Лауры сначала ей очень сочувствовал. В драматическом произведении Хельмер, муж главной героини, ни на секунду не проникся к ней состраданием, он сразу осудил ее, назвал свою певунью-пташку лгуньей, лицемеркой и преступницей.

И это он, а не суд забирает у нее детей. В пьесе необходимо было заострить ситуацию, что и сделал Ибсен. «Кукольный дом», краткое содержание которого состоит в том, что семья оставалась семьей, а муж ласковым и любящим только до первой крупной неприятности. О совместном преодолении и вопрос не возник, хотя Нора ни на минуту не сомневалась в муже.

Пьеса начинается подготовкой к Рождеству и Новому году, самому радостному событию для большинства людей. Все прекрасно в этой семье - муж получил новую должность директора банка. В принципе, главный герой очень непорядочный человек - первым он сокращает школьного товарища, который теперь ему неровня, а когда-то были на ты, да и в прошлом у Крогстада имелись грешки. Но это именно тот человек, у которого Нора взяла ссуду для оздоровительной поездки на юг. Кроме того, чтобы эти деньги получить, женщине необходимо было поручительство. И Нора подделала подпись собственного отца, который никогда не дал бы ей денег. Разве это нормально? Причем папаша уже умирал. Деньги на проценты по ссуде Нора, слывшая в семье мотовкой, собирала, отказывая себе во всем, да еще и подрабатывала.

Новые герои

По сюжету появляется старинная подруга главной героини фру Линне. Некоторые литературоведы считают именно ее воплощением жертвенности. Она отказалась от большой взаимной любви к Крогстаду во имя спасения больной матери и маленьких братьев, которым необходимо было дать образование. Она и сейчас готова, будучи вдовой, заботится о Крогстаде и четырех его маленьких детях, оставшихся без матери. Именно она уговаривает счастливого человека забрать отосланное к мужу Норы письмо, в котором обозленный Крогстад рассказал все о ссуде и подделке векселя. Но письмо уже ушло. Тогда порядочный человек следом шлет другое, с которым присылает расписку Норы. Надо оговорить, что проницательная фру Линне не любила Хельмара, знала всю историю и хотела открыть глаза подруге на непорядочность ее мужа. Праздничная вечеринка закончилась, семейство Норы вернулось домой, муж прочитал письмо, и наступила кульминация пьесы, которую построил в форме диалога драматург-новатор Г. Ибсен. «Кукольный дом» заканчивается обличительной речью Норы - у нее на глазах муж дважды как хамелеон менялся. Сначала из ласкового барина он превратился в чужого, злобного врага, а получив расписку, снова хотел восстановить все как было. Но слова были сказаны, Нора, поняв его фальшь, уходит. Так заканчивает пьесу Ибсен. «Кукольный дом», краткое содержание которого было изложено выше, действительно стал для современников пьесой-потрясением. Она совершенно заслужено попала в список «Память мира».

Пьеса в трех действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Адвокат Хельмер.

Нора, его жена.

Доктор Ранк.

Фру Линне.

Частный поверенный Крогстад.

Трое маленьких детей супругов Хельмер.

Анна-Мария, их нянька.

Служанка в доме Хельмерів.

Посыльный.

Действие происходит в квартире Хельмерів.

Действие первое

Уютная комната, меблированная со вкусом, но недорого. В глубине, в средней стене две двери: одни справа, ведут в прихожую, вторые слева, до кабинета Хельмера. Между этими дверями пианино. В стене слева окно, возле которого стол с креслами и диван. В стене справа тоже двери, кахлева печка, рядом с которой несколько кресел и качалка, на стенах гравюры, этажерка с фарфоровыми украшениями, шкаф с книгами в роскошных переплетах. На полу ковер. Зимний день. В печи горит огонь.

Слышно, как в прихожую с улицы кто-то заходит, потом в комнату проходит Нора, весело напевая и держа пакеты, которые составляет на стол. В распахнутую дверь прихожей видно посыльного с елкой и большой корзиной, которые он отдает служанки. Нора приказание служанке спрятать елку, потому что дети должны ее видеть только вечером, украшенной. Затем Нора закрывает дверь в прихожую и достает из кармана мешочек с миндальным печеньем, съедает несколько, смеется тихо и удовлетворенно, глядя на пакеты. Осторожно подходит к комнаты мужа и прислушивается. Снова напевает. Сквозь закрытую дверь слышать голос Хельмера, он спрашивает: «Неужели жаворонок запел». «Так,- это жаворонок,- отвечает Нора.» Так же через дверь Хельмер спрашивает, когда же «белочка вернулась». Нора прячет мешочек с печеньем, вытирает губы и предлагает Хельмеру взглянуть, что она купила. Хельмер просит не мешать, но через минуту выходит из своего кабинета с пером в руках посмотреть, как «птичка летала сорить деньгами». Нора говорит, что это первое Рождество, когда им не надо отказывать себе в маленьких радостях, ведь человек теперь будет «зарабатывать много-много денег». Хельмер не соглашается с женой, говорит, что первую зарплату на новом посту он получит только через три месяца, поэтому пока не надо тратить много. Нора смеется, говорит, что можно немного и одолжить. Хельмер упрекает ей: например, случится с ним какое-то бедствие, «свалится на голову черепица с крыши», что тогда она будет делать. Нора отвечает, что, когда его не будет, ей будет безразлично, будет она долги или нет. Хельмер напоминает, что то будет не все равно тем, кто одалживал ему деньги. Нора говорит, что то чужие люди, нечего о них и думать. Хельмер произносит целую речь, чтобы жена затямила себе:никаких долгов, на дом, основанную на долгах, «падает тень зависимости». Нора немного притворно обиделась. Чтобы «белочка не дулась», Хельмер дает ей еще деньги, спрашивает, что она приобрела. Нора снова повеселела, показывает подарки для детей, прячет то, что купила для мужа. Себе же Нора ничего не купила: ей ничего не надо. Хельмер интересуется, что же ей подарить. Нора просит дать ей деньги, которые она завернет в золоченый бумагу и повесить на елку, а потом подберет на них подарок по вкусу. Хельмер обнимает Нору, говорит, что такая птичка дорого обходится мужчине. Называет ее «маленькой чудачкой», которая похожа на своего отца, потому что все время пытается найти где-то деньги, а, найдя, не может удержать в руках. Впрочем, ему нравится такой «милый жаворонок». Хельмеру кажется, что Нора имеет какой-то подозрительный вид: неужели она нарушила данное ему слово не есть сладкого, спрашивает он. Нора уверяет, что ей такое и в голову не приходило, она ничего делает вопреки ему. Затем они обсуждают планы на вечер и радуются, что имеют возможность устроить небольшой семейный праздник, на который пригласили друга - доктора Ранка. Хельмер вспоминает прошлое Рождество, когда Нора почти месяц, запершись в своей комнате, делала украшения на елку, но ничего из того не вышло. Ему было так скучно сидеть самом теми вечерами, а она зря только «портила очки». Разве она виновата, что кошка разорвала все, смеясь, говорит Нора. Служанка извещает, что до Норы пришла какая-то незнакомая дама, а к Хельмера - доктор Ранк, тот прошел уже из прихожей в кабинет хозяина. Хельмер спешит в свой кабинет, а в комнату заходит фру Линне. Нора не сразу узнает школьную подругу, потому и постарела, да и не виделись они лет десять. Нора вспоминает, что в газете извещалось о смерти мужа фру Лепное, но она так и не написала подруге, просит простить за то. Фру Линне все понимает: семейные заботы помешали Норе, ведь она имеет троих детей. А вот фру Линне человек не оставил после смерти ничего: ни средств, ни детей, «ни горя, ни жалости» - ничего, чем можно было бы жить. Нора недоверчиво спрашивает, неужели такое может быть. Фру Линне горько улыбнулась и погладила Нору по голове, ответила, что иногда такое случается. Нора рассказывает о своих детях, о муже. Делится радостной новостью: Хельмера назначен директором Акционерного банка, это «замечательно иметь много-много денег и не знать ни горя, ни забот». Фру Линне, улыбнувшись, вспоминает, что еще в школе Нора «была транжира», оказывается, за эти годы она не изменилась. Нора, тихо смеясь, говорит, что она совсем не такая, какой ее представляют. Не так уж им жилось, чтобы она могла попусту тратить деньги. Она тоже работала, говорит Нора мимоходом, ведь после женитьбы Хельмеру пришлось оставить Свою должность в министерстве, потому что надо было зарабатывать больше. Первый год супружеской жизни он работал утомительно, поэтому тяжело заболел, его жизнь была под угрозой, врачи настаивали на лечении в Италии. У Норы тогда только родился первый сын, но она решилась на эту поездку. Мужчина выздоровел, но денег вышло на то много. Фру Линне не может поверить в то, что Нора способна на что-то серьезное, говорит, хорошо, если есть, где взять деньги. Нора отвечает, что путешествие устроили на деньги ее отца. Он уже тогда болел, а Нора не смогла поехать к нему, потому что ждала ребенка, жизни человека угрожала опасность. Смерть отца - это самое большое горе, которое она пережила за время супружеской жизни. После его смерти они и поехали в Италию, потому что деньги были, а врачи настаивали. Фру Линне спрашивает, почему же теперь к Хельмера приходит врач. Доктор Ранк - друг, отвечает Нора, он приходит с дружественным визитом. Норе становится неловко от того, что она говорит только о себе, расспрашивает подругу: неужели и совсем не любила своего мужа, почему же тогда выходила замуж. Фру Линне рассказывает печальную историю своей жизни: мать ее была больна, у нее же на руках было еще два младших брата, поэтому не решилась отказать мужчине, которого все считали хорошей партией. После смерти он ничего не оставил, три последние года фру Линне тянулись, как один долгий день без выходных. Теперь тот день кончился: мать умерла, братья стали на ноги и заботятся о себе сами. Но она не чувствует облегчения, наоборот, ей стало еще труднее; ибо нет для кого жить. Поэтому она и решила переехать из родного города, теперь ищет постоянной конторской работы. Нора говорит, что лучше той немного отдохнуть; поехать куда-нибудь. Фру Линне отходит к окну и замечает, что она не имеет отца, который дал бы ей денег на путешествие. Потом просит простить за эти слова, признает, что в его положении легко стать эгоисткой: она подумала, не сможет Хельмер взять ее на работу. Нора уверяет, что от всей души хотела бы помочь подруге. Фру Линне благодарит за поддержку, тем более, говорит она, что Нора даже не знает, что такое настоящие «жизненные заботы». Нора просит подругу не относиться к ней так снисходительно, потому что ей тоже есть чем гордиться: она спасла жизнь своему мужу. Фру Линне удивляется. Нора объясняет: все и, в первую очередь, Хельмер, думают, что деньги на путешествие в Италию дал ее отец. Но это не так! Нора сама их «нашла». Фру Линне удивлена еще больше: где же могла взять такие большие деньги Нора, да еще и без ведома мужа, ведь она не имеет на это права. Нора ничего не объясняет, смеясь, намекает на какого-то богатого поклонника. Теперь фру Линне уже обеспокоена: не совершила Нора чего «безрозсудливого». Нора спрашивает, неужели это без здраво - спасти жизнь своему мужу. Хельмер и теперь ничего не знает о те деньги, потому что его может унизить осознание, что он чем-то обязан жене. Это бы перевернуло вверх ногами все их отношения, а счастливая семейная жизнь перестала бы быть таким, какое оно есть теперь, говорит Нора. Возможно, когда-нибудь она расскажет мужу все, тогда, как его не развлекать больше ее пение и танцы, когда он посмотрит на жену серьезно. Но такого, весело говорит Нора, никогда не будет. Пусть фру Линне не думает, что тот долг не вызывает ей хлопот. Приходится во многом отказывать себе, тайком от мужа брать работу. Например, за месяц до прошлого Рождества ей повезло получить такую работу, она переписывала какие-то бумаги. Каждый вечер она зачинялась в своей комнате и писала, зато чувствовала себя тогда счастливой, потому зарабатывала деньги, почти как человек. Фру Линне спрашивает, сколько же Нора таким образом выплатила. И не может точно сказать, в таких вопросах очень сложно разобраться, но она отдавала все, что могла. Иногда ей было очень трудно, опускались руки, тогда она мечтала, чтобы какой-то старый богач оставил ей наследство. Нора искренне радуется, что теперь, когда ее муж будет зарабатывать большие деньги, она быстро отдаст долг и уничтожит долговую расписку, которую дала своего времени.

Заходит служанка и сообщает, что Хельмера хочет видеть какой-то господин, но там доктор. В растворении двери видно Крогстада. Фру Линне, пораженно вздрогнув, отворачивается к окну. Нора тоже взволнована, с тревогой она спрашивает Крогстада, в которой деле тот пришел, чего ему надо от ее мужа. Крогстад отвечает, что он служит в том Акционерному банку, директором которого назначен Хельмера, и говорить о своей.приватну дело. Нора, успокоившись, предлагает пройти в кабинет мужа. Фру Линне расспрашивает Нору о Крогстада, потому что знала того некогда. Нора говорит, что Крогстад имел неудачный брак, жена его умерла, он остался с «кучей детей». Фру Линне продолжает расспрашивать дальше, правда, что Крогстад занимается разными делами». Нора избегает этого разговора. Из кабинета Хельмера выходит доктор Ранк, Нора відрекомендовує его фру Линне. Ранк вежливо говорит, что много слышал о ней от Норы и заметил ее, еще когда обогнал на лестнице. Она ответила, что всегда поднимается по лестнице медленно, потому что ей тяжело, да и чувствует себя очень уставшей. Ранк удивляется, почему же она приехала отдыхать в город. Фру Линне просто говорит, что приехала не отдыхать, а искать работы, потому что жить-то надо. Ранк соглашается, что большинство людей хотят жить долго. Даже «моральные калеки», такие, например, как тот, что сейчас сидит в Хельмера. Фру Лепное охнула. Нора спрашивает, кого имеет в виду доктор Ранк. Доктор отвечает - Крогстада. Такие, как он, всегда пытаются разыскать в человеке «моральный гниль», использовать ее себе на пользу, добиться выгодной должности, а моральные люди всегда проигрывают в этой игре. Поэтому болеет общество, Нора не слушает этого разговора, думает о чем-то. Вдруг она начинает хлопать в ладоши. Ранк удивляется: как Нора может смеяться с этого - она же не имеет представления об обществе. Нора легкомысленно говорит, что не имеет дела до общества, она радуется, потому придумала, как помочь фру Линне. Потом угощает всех миндальным печеньем. Доктор напоминает, что Хельмер запретил ей есть сладкое. Нора указывает на фру Линне, будто и не знала и принесла немного. Получается Хельмер. Нора знакомит его с фру Линне. Хельмер не помнит, чтобы когда-нибудь слышал про эту женщину, потом догадывается, что это подруга детства его жены. Нора говорит, что фру Линне имеет значительный опыт конторской работы, но хотела бы достичь большего под руководством «деятельного человека». Поэтому, прочитав в газетах о назначении Хельмера директором Акционерного банка, бросила все свои дела и приехала сюда. Хельмер обещает фру Линне помочь устроиться на работу. Хельмер, доктор Ранк, фру Линне собираются идти. Нора провожает их в прихожую, просит мужа вернуться раньше, а гостей приглашает на Рождественский вечер. Слышно, как по лестнице бегут дети. Нора радуется, хочет показать их подруге, но Хельмер торопит фру Линне, «пусть с детьми остаются мамки».

В комнату заходит Анна-Мария с детьми. Нора ласкает их, расспрашивает о прогулку. Начинается игра. Нора скрывается от детей, те ищут ее. Слышно, как стучат в дверь, но этого никто не замечает. Дверь из прихожей розчинаються и показывается Крогстад. Он смотрит на игру, затем обращается к Норе. От неожиданности Нора испугалась, потом говорит, что мужа нет дома. Но Крогстад пришел не к Хельмера, он хочет говорить с Норой. Из разговора выясняется, что деньги, о которых Нора рассказывала фру Линне, она одолжила у Крогстада. И тот теперь пришел говорить не о неоплаченных долгах, а о фру Линне должность, которую той обещал муж Норы. Крогстад требует, чтобы Нора повлияла на мужа, и тот отказался от своего решения его освободить Нора уверяет, что не имеет такого влияния на Хельмера, а он, Крогстад, нет никакого права диктовать ей свои условия, потому что она вскоре отдаст все деньги. Крогстад предупреждает, что будет бороться за пост в банке не на жизнь, а на смерть. Дело здесь не только в заработной плате. Эта должность - его шанс подняться из того положения, в котором он оказался. Несколько лет назад он сделал «необдуманный поступок», тогда дело до суда не дошло, но его репутация пострадала, «будто все пути пересеклись». Тогда он и взялся за дела, о которых Норе хорошо известно. Теперь его сыновья уже подрастают, поэтому необходимо позаботиться о собственной репутации и их будущее. Должность в банке была первой ступенью на этом пути, теперь его бросают в яму». Впрочем., говорит Крогстад, он имеет средство заставить Нору помочь ему. Нора спрашивает, не собирается ли он рассказать ее мужу о долге. Она огорчена, потому что не хочет, чтобы Хельмер узнал о ее тайну - ее гордость и радость - от Крогстада. Нора уверяет: никто ничего из этого не выиграет. Хельмер выплатит все деньги, но он убедится, что Крогстад «плохой человек», поэтому ни за что не оставит его в банке. Крогстад удивляется, наверное, Нора ничего не смыслит в тех делах, за которые взялась. Он объясняет: на долговом обязательстве Норы стоит подпись ее отца, который поручился за дочь. И Крогстад сопоставил даты и теперь просит растолковать ему, как отец Норы мог подписать документ через три дня после своей смерти. Нора молчит, потом вызывающе говорит, что действительно, сама подписалась за отца. Она не могла послать ему того документа, потому что отец тяжело болел, а ему надо было бы объяснять, что те деньги нужны, чтобы спасти от смерти мужа Норы. Крогстад спрашивает, осознавала Нора, что таким образом обманывает его. Нора отвечает, что не обратила на это внимания, к тому же она терпеть не могла Крогстада, потому что тот знал, в каком состоянии ее муж, но придирчиво относился к каждой мелочи. Крогстад говорит, что Нора, наверное, не осознает, в чем ее вина, но он может заверить: то, что «бросило его в яму», было ни чуть не хуже, чем ее поступок. Нора спрашивает, неужели он тоже решился на что-то подобное, чтобы спасти жизнь своей жене. Крогстад отвечает, что закона безразлично, какие стремления были в преступника. Нора уверена: то плохие законы. Крогстад замечает, что, возможно, это и так, но судить Нору по этим законам, если он потеряет свое место в банке. С тем он и откланялся.

Дети просят Нору еще поиграть с ними, но она уже не может. Служанка приносит елку, Нора украшает ее. Возвращается Хельмер. Он спрашивает, кто заходил. Нора отвечает, что никого не было. Хельмер удивляется, ведь он встретил на лестнице Крогстада. Нора вынуждена признать, что тот заходил. Хельмер уверен, что сам хорошо понимает, «чего хочет Крогстад, наверное, чтобы маленькая Нора заказала о нем». Нора молчит: Хельмер упрекает жене за то, что она говорит й"бму, своему мужу, неправду, «змовляється с таким человеком, как Крогстад». «Чтобы больше этого никогда не было». Хельмер просматривает бумаги, которые принес с собой. Нора украшает елку, потом просит советы мужа: на днях у соседей маскарад, а она еще не решила, какой костюм выбрать. Нора уверяет, что она не может справиться с этим без помощи мужчины. Хельмер соглашается «помочь это горе». Нора любуется елкой, как будто мимоходом спрашивает, какая же вина Крогстада. Хельмер объясняет: Крогстад підтасовував документы. Нора уверена, что нищета заставили того пойти на этот шаг. Однако, по мнению Хельмера, главная вина Крогстада в том, что он не покаялся, а вывернулся всеми неправдами и это привело к моральной гибели. Впрочем худшее, ведет дальше Хельмер, что всегда в таких случаях страдают дети, потому что такой человек всегда вынуждена лгать даже родным, и дети «с каждым глотком воздуха схватывают зло». Хельмер берет слово из Норы, и никогда больше не будет просить за Крогстада. «Ибо невозможно работать рядом с ним, я чувствую физическую сразу к таким людям»,- говорит Хельмер. Затем он берет свои бумаги и уходит в кабинет. Нора остается сама. Заходит нянька, говорит, что дети просятся к матери. Нора просит «не пускать их». Она поражена тем, что может «нанести вред малышам», «отравить семью».

Действие второе

И сама комната. Рождественская елка уже потрепанная, свечи обгорели. Нора сама, она взволнованно ходит по комнате, наконец, останавливается и берет свое пальто, словно решившись на какой-то шаг, потом снова кладет его на диван. Подходит к двери, ей кажется, что кто-то пришел. Говорит сама к себе, пытаясь успокоиться тем, что в первый день Рождества никто, даже Крогстад, на решится прийти. Смотрит в ящик для писем, не послал то письмо Хельмеру. Заходит Анна-Мария с коробкой маскарадных костюмов. Нора смотрит на них и говорит, что хотела бы разорвать все это на кусочки. Анна-Мария не понимает ее настроения, уверяет, что все костюмы легко восстановить. Нора спрашивает про детей, говорит, что теперь она уже не сможет быть с ними, как раньше. Анна-Мария отвечает, что малыши ко всему быстро привыкают. Нора спрашивает: дети бы забыли свою мать, если бы ее не стало? Старая нянька пугается: она вырастила Нору, заменила ей мать, которая умерла. Нора успокаивает ее, просит идти к детям. Заходит фру Линне. Ей передали, что Нора заходила, и не застала ее дома. Нора просит подругу помочь восстановить маскарадный костюм. Хельмер хочет, чтобы Нора оделась в неаполитанский костюм и танцевала тарантеллу, которой научилось, когда ездили в Италию. Фру Линне берется за работу. Она благодарит Норе за приятный прошлый вечер, расспрашивает про доктора Ранка, всегда такой странный, как был вчера. Нора рассказывает, что Ранк страдает от тяжелой болезни, которая досталась ему в наследство от отца-повесы. Фру Лепное удивляется, почему Ранк уверял, что слышал ее имя от Норы, а Хельмер, очевидно, не имел и понятия о ней. Нора объясняет, что Утром они друзья, она много рассказывала ему о своем детстве, родной город. Хельмер же ревнует ее, не хочет эти с кем делить. Он даже слышать не мог, как Нора рассказывала о родных, поэтому она и перестала. Фру Линне замечает, что Норе надо кончать эту историю с доктором Утром». Нора удивляется, ибо никакой «истории» нет. Фру Линне спрашивает, разве не Ранк одолжил деньги. Нора уверяет, что такое ей даже в голову не приходило, потому что это было бы очень трудно для всех. Впрочем доктор и не мог сделать этого тогда, потому что сам не имел средств: наследство он получил позже. Но Нора уверена, что Ранк придет ей на помощь, если она попросит. Фру Линне замечает, что Нора изменилась со вчерашнего дня, спрашивает, что случилось. Нора хочет что-то сказать, но слышит, что вернулся Хельмер, просит подругу пойти в детскую комнату, потому Хельмер «не любит, когда возятся с шитьем в его присутствии». Нора идет навстречу мужу, делая вид, что ей весело готовиться к маскараду. Потом говорит, что «белочка хочет попросить одну вещь». Хельмер поддерживает эту игру, пока не догадывается, что Нора возвращается к вчерашнего разговора и просит не увольнять Крогстада. Тогда он становится неумолимым. Нора объясняет свою просьбу страхом, что Крогстад может нанести вред Хельмеру, обратиться в газеты. Хельмер вспоминает историю отца Норы. Оказывается, что Хельмер познакомился с Норой, когда приехал ревизией по делу ЕЕ отца, которому грозила отставка, если бы Хельмер не отнесся к тому с «такой доброжелательностью». Хельмер замечает, что между ним и отцом Нора есть существенная разница - Хельмер безупречный чиновник. Поэтому он не боится клеветы. Он понимает чувства Норы, которые даже доводят ее искренняя любовь к мужу, но изменить своего решения он не может. Во-первых, все в банке знают, что он освобождает Крогстада. Если он не сделает этого, то все решат, что «новый директор меняет свои решения под влиянием жены». И это не самое худшее. Дело в том, что в молодые годы Хельмер дружил с Крогстадом. Теперь тот и не думает скрывать этого. Он говорит Хельмеру в присутствии других лиц «ты», а это же невыносимо. Нора не хочет верить, что ее муж обращает внимания на такие «мелочи». Хельмер обижается. Чтобы положить этому конец, он приказывает служанке отнести по адресу письмо, в котором сообщается об отставке Крогстада. Нора умоляет вернуть письма. Хельмер уверяет, что он имеет достаточно мужества и сил, чтобы противостоять Крогстаду. Она еще увидит, что Хельмер такой человек, который «все может взять на себя». Нора ужасается: она никогда не позволит этому мужчине. Хельмер патетически говорит, что поделится с ней заботами, «как положено мужчине и женщине». Затем он успокаивает Нору: то же только «ее пустые фантазии». Хельмер предлагает жене лучше потренироваться танцевать тарантеллу, он уйдет в свой кабинет и закроет дверь, чтобы ничего не слышать. Нора остается одна в комнате. Она напугана, ей кажется, что Хельмер выполнит свое обещание и возьмет вину на себя, когда станет известно о фальшивый подпись на долговой расписке. Она решает помешать этому. Слышно, как в прихожей звенит звонок. Пришел доктор Ранк. Нора прилагает немало усилий, чтобы взять себя в руки. Потом выходит навстречу другу.

В комнате уже темнеет, поэтому Нора не сразу видит выражение лица Ранка. Но разговор тот заводит печальную. Болезнь прогрессирует, он знал это, но не ожидал, что все кончится так скоро. Ранк говорит, что не пройдет и месяца, как он будет гнить на кладбище». В Хельмера очень утонченные чувства, говорит доктор Ранк, ему нечего делать рядом с умирающим. Поэтому, как только Ранк убедится, что умирает, он пришлет Хельмеру визитную карточку с черным крестом и закроет для него дверь в свой дом. Нора в смущении, ей так хотелось, чтобы Ранк был в хорошем настроении сегодня. Тот отвечает, что трудно чувствовать себя хорошо со смертью за плечами; это же несправедливо, что он должен расплачиваться за грехи своего отца, впрочем, говорит Ранк, в каждой семье есть что-то подобное. Нора закрывает уши: она не может слышать о расплате детей за грехи родителей. Ранк соглашается, что лучше смеяться над этим, если есть силы. Нора кладет ему руки на плечи и просит не оставлять их. Ранк уверен, что с этой потерей они легко примирятся, фру Линне заменит его в доме Хельмерів. Нора просит его говорить потише, потому что фру Линне в соседней комнате помогает приготовить маскарадный костюм. Затем Нора, резвясь, показывает Утра некоторые детали маскарадного наряда. Ранк говорит, что возможность бывать в доме Хельмерів помогает ему забыть о своей болезни. Нора спрашивает Ранка, мог бы он выкопать ее просьбу, как доказательство дружеского отношения. Ранк не может поверить, что она «даст ему такое счастье». Нора долго не решается говорить откровенно, какой именно услуги она просит. Наконец она начинает так: доктор Ранк может помочь ей отвлечь немного, она уверена в любви своего мужа, уверенная, что тот не пожалеет жизни ради нее. Ранк прерывает Нору, говорит, что не только Хельмер способен отдать свою жизнь за нее. Он дал себе слово, что Нора узнает о его чувствах и теперь рад и не только сказать о них, но и доказать делом. Ранк просит Нору довериться ему и рассказать, что ее так смущает. Настроение Норы резко меняется, голос становится ровным, спокойным и холодным: ему не надо было говорить о тех чувствах, она догадывалась о них, и этого было достаточно. Теперь она не имеет права просить его о ту услугу. Нора садится в кресло-качалку, улыбается доктору, говорит, что ей, наверное, уже и не нужна помощь. Ранк спрашивает, имеет ли он право теперь бывать в их доме. Нора отвечает, что все останется, как раньше: мужчина не может обойтись без Ранка, и ей тоже весело, когда он приходит. Это и сбило Ранка с толку. Нора объясняет: некоторых людей любишь больше всего, а любишь общество других. В детстве она больше всех любила отца, но ей нравилось приходить в комнату к служанок, где ее никто не поучал, там было так весело. С Хельмером она чувствует себя, как с отцом. Нора не успела закончить: в комнату пришла служанка и подала ей визитную карточку. Лицо Норы изменилось. Ранк заметил это, спросил, возможно, в Норы какие-то неприятности. Нет, ответила Нора, то просто сообщили, замечает, что Норе надо кончать эту историю с доктором Утром». Нора удивляется, ибо никакой «истории» нет. Фру Линне спрашивает, разве не Ранк одолжил деньги. Нора уверяет, что такое ей даже в голову не приходило, потому что это было бы очень трудно для всех. Впрочем доктор и не мог сделать этого тогда, потому что сам не имел средств: наследство он получил позже. Но Нора уверена, что Ранк придет ей на помощь, если она попросит. Фру Линне замечает, что Нора изменилась со вчерашнего дня, спрашивает, что случилось. Нора хочет что-то сказать, но слышит, что вернулся Хельмер, просит подругу пойти в детскую комнату, потому Хельмер «не любит, когда возятся с шитьем в его присутствии». Нора идет навстречу мужу, делая вид, что ей весело готовиться к маскараду. Потом говорит, что «белочка хочет попросить одну вещь». Хельмер поддерживает эту игру, пока не догадывается, что Нора возвращается к вчерашнего разговора и просит не увольнять Крогстада. Тогда он становится неумолимым. Нора объясняет свою просьбу страхом, что Крогстад может нанести вред Хельмеру, обратиться в газеты. Хельмер вспоминает историю отца Норы. Оказывается, что Хельмер познакомился с Норой, когда приехал ревизией по делу ее отца, которому грозила отставка, если бы Хельмер не отнесся к тому с «такой доброжелательностью». Хельмер замечает, что между ним и отцом Нора есть существенная разница - Хельмер безупречный чиновник. Поэтому он не боится клеветы. Он понимает чувства Норы, которые даже доводят ее искренняя любовь к мужу, но изменить своего решения он не может. Во-первых, все в банке знают, что он освобождает Крогстада. Если он не сделает этого, то все решат, что «новый директор меняет свои решения под влиянием жены». И это не самое худшее. Дело в том, что в молодые годы Хельмер дружил с Крогстадом. Теперь тот и не думает скрывать этого. Он говорит Хельмеру в присутствии других лиц «ты», а это же невыносимо. Нора не хочет верить, что ее муж обращает внимания на такие «мелочи». Хельмер обижается. Чтобы положить этому конец, он приказывает служанке отнести по адресу письмо, в котором сообщается об отставке Крогстада. Нора умоляет вернуть письма. Хельмер уверяет, что он имеет достаточно мужества и сил, чтобы противостоять Крогстаду. Она еще увидит, что Хельмер такой человек, который «все может взять на себя». Нора ужасается: она никогда не позволит этому мужчине. Хельмер патетически говорит, что поделится с ней заботами, «как положено мужчине и женщине». Затем он успокаивает Нору: то же только «ее пустые фантазии». Хельмер предлагает жене лучше потренироваться танцевать тарантеллу, он уйдет в свой кабинет и закроет дверь, чтобы ничего не слышать. Нора остается одна в комнате. Она напугана, ей кажется, что Хельмер выполнит свое обещание и возьмет вину на себя, когда станет известно о фальшивый подпись на долговой расписке. Она решает помешать этому. Слышно, как в прихожей звенит звонок. Пришел доктор Ранк. Нора прилагает немало усилий, чтобы взять себя в руки. Потом выходит навстречу другу.

В комнате уже темнеет, поэтому Нора не сразу видит выражение лица Ранка. Но разговор тот заводит печальную. Болезнь его, прогрессирует, он знал это, но не ожидал, что все кончится так скоро. Ранк говорит, что не пройдет и месяца, как он будет гнить на кладбище». В Хельмера очень утонченные чувства, говорит доктор Ранк, ему нечего делать рядом с умирающим. Поэтому, как только Ранк убедится, что умирает, он пришлет Хельмеру визитную карточку с черным крестом и закроет для него дверь в свой дом. Нора в смущении, ей так хотелось, чтобы Ранк был в хорошем настроении сегодня. Тот отвечает, что трудно чувствовать себя хорошо со смертью за плечами; это же несправедливо, что он должен расплачиваться за грехи своего отца, впрочем, говорит Ранк, в каждой семье есть что-то подобное. Нора закрывает уши: она не может слышать о расплате детей за грехи родителей. Ранк соглашается, что лучше смеяться над этим, если есть силы. Нора кладет ему руки на плечи и просит не оставлять их. Ранк уверен, что с этой потерей они легко примирятся, фру Линне заменит его в доме Хельмерів. Нора просит его говорить потише, потому что фру Линне в соседней комнате помогает приготовить маскарадный костюм. Затем Нора, резвясь, показывает Утра некоторые детали маскарадного наряда. Ранк говорит, что возможность бывать в доме Хельмерів помогает ему забыть о своей болезни. Нора спрашивает Ранка, мог бы он выполнить ее просьбу, как доказательство дружеского отношения. Ранк не может поверить, что она «даст ему такое счастье». Нора долго не решается говорить откровенно, какой именно услуги она просит. Наконец она начинает так: доктор Ранк может помочь ей отвлечь немного, она уверена в любви своего мужа, уверенная, что тот не пожалеет жизни ради нее. Ранк прерывает Нору, говорит, что не только Хельмер способен отдать свою жизнь за нее. Он дал себе слово, что Нора узнает о его чувствах и теперь рад и не только сказать о них, но и доказать делом. Ранк просит Нору довериться ему и рассказать, что ее так смущает. Настроение Норы резко меняется, голос становится ровным, спокойным и холодным: ему не надо было говорить о тех чувствах, она догадывалась о них, и этого было достаточно. Теперь она не имеет права просить его о ту услугу. Нора садится в кресло-качалку, улыбается доктору, говорит, что ей, наверное, уже и не нужна помощь. Ранк спрашивает, имеет ли он право теперь бывать в их доме. Нора отвечает, что все останется, как раньше: мужчина не может обойтись без Ранка, и ей тоже весело, когда он приходит. Это и сбило Ранка с толку. Нора объясняет: некоторых людей любишь больше всего, а любишь общество других. В детстве она больше всех любила отца, но ей нравилось приходить в комнату к служанок, где ее никто не поучал, там было так весело. С Хельмером она чувствует себя, как с отцом. Нора не успела закончить: в комнату пришла служанка и подала ей візитну. карточку. Лицо Норы изменилось. Ранк заметил это, спросил, возможно, в Норы какие-то неприятности. Нет, ответила Нора, то просто сообщили, что принесли повой маскарадный костюм, она волнуется, чтобы Хельмер не узнал, то ему сюрприз. Ранк смеется: так вот какую тайну скрывала Нора! Ранк идет в кабинет Хельмера. Нора закрывает за ним дверь на щеколду. Входит Крогстад. Нора просит его говорить потише, но все равно: он принес письмо к Хельмера, в котором рассказывает о долговое обязательство Норы и фальшивый подпись. Впрочем он успокаивает Нору, что не намерен преследовать его судом и требовать денег тоже не будет. Крогстад хочет лишь оставить у себя ту расписку Норы, чтобы Хельмер был в его власти. Крогстад уверен, что Хельмер, чтобы избежать скандала, выполнит все его требования: не только вернет его на работу в банк, но и предложит более высокую должность. В планах Крогстада через несколько лет стать «правой рукой директора банка», а по сути управлять там. Нора говорит, что ее муж ни за что не согласится выполнить требования негодяя. Крогстад заявляет, что она плохо знает своего мужа. Нора уверяет, что решится на самоубийство, если Крогстад не откажется он своего намерения. Тот не верит, что «такая хрупкая дама» на это способна, кроме того, этот шаг будет бесполезен, потому Крогстад получит власть над памятью о ней. Нора онемела. Крогстад говорит, что он предупредил, поэтому просит не делать глупостей, а выполнить его требования. Хельмер же пусть затямить, что он сам заставил Крогстада пойти на такие решительные действия. Крогстад выходит в прихожую, слышать, как он опускает в ящик письмо. Нора понимает, что уже ничто его не спасет. Из детской комнаты выходит фру Линне, видит, что Нора сама не своя. Нора показывает ей письмо, которое видно сквозь стекло в ящике, говорит, от кого это письмо и кто одолжил ей деньги. Фру Линне убеждена, что Хельмеру лучше знать правду. Нора рассказывает подруге и о фальшивый подпись на расписке и просит быть свидетелем. На случай, если с ней что-то случится, или кто-то другой захочет взять его вину на себя, фру Линне должен засвидетельствовать, что Нора признает свою вину и никто ничего не знал о том долг. Фру Линне ничего не понимает из того, что говорит Нора. А и только твердит о страшное чудо, что готовится. Фру Линне собирается к Крогстада: когда-то он гораздо был способен ради нее. Нора уверяет, что из этого ничего не выйдет, ведь письмо уже в ящике. Слышать голос Хельмера, который просит впустить его в свою собственную гостиную». Фру Линне поспешно выходит. Нора открывает дверь. Хельмер и Ранк удивлены, они ожидали, что Нора переодевалась в маскарадный костюм и поэтому закрыла дверь. Нора просит мужа помочь ей вспомнить тарантеллу, уверяет, что без его помощи она не сможет завтра танцевать на балу. Волнение Норы, ее обеспокоенный вид Хельмер объясняет только «детским страхом». Он уверяет, что весь вечер «будет учить» свое «беспомощное существо». Только посмотрит, нет ли писем. Нора бросается к фортепиано и играет тарантеллу, просит оставить все дела и помочь ей. Хельмер садится за фортепиано. Нора бурый тамбурин и танцует. Она танцует так, «как будто это дело ее жизни». Это заметил даже Хельмер, замечает, что Нора забыла все, «почему он ее учил». Возвращается фру Линне. Хельмер останавливает Нору, говорит, что ей действительно надо многое наверстать, обещает посвятить все свое свободное время подготовке к выступлению Норы на маскараде. Нора приказание служанке подать шампанское к ужину и много миндального печенья. Приглашая всех к столу, она просит фру Линне задержаться, будто для того, чтобы помочь ей поправить прическу. Выходя из комнаты, Ранк замечает Хельмеру, что поведение Норы немного странная, спрашивает, не беременна. Хельмер уверяет, что ничего страшного нет: Нора просто боится выступления на маскараде, «детский страх», о котором он и говорил. Фру Лінне. рассказывает, что Крогстада дома не было, поехал за город, вернется только на следующий вечер, она оставила ему записку. Нора уверена, что ничего не исправить, если не чудо. Хельмер зовет своего «жаворонка». Нора бросается к нему, раскрыв объятия.

Действие третье

И сама комната. С верхнего этажа доносятся звуки музыки. За столом с развернутой книгой сидит фру Линне. Она пытается читать, но больше прислушивается, не идет ли кто. Заходит Крогстад. Он спрашивает, что означает записка, которую он получил от фру Линне. Она уверяет, что им есть о чем говорить. Крогстад недоумевает: почему в доме Хельмера. Фру Линне объясняет, что в нее невозможно, а здесь им никто не будет мешать: служанка спит, хозяева на балу. Крогстад поражается, как это после его письма. Хельмери могут еще и танцевать. Фру Линне хочет говорить не о Хельмерів, а о себе и Крогстада. Он не склонен вступать в беседу, потому что считает ее женщиной, которая способна ради денег предать всех. Оказывается, что когда фру Линне и Крогстад любили друг друга. Но он не имел постоянного дохода, только начинал службу. На руках фру Линне была больная мать и маленькие братья, а Крогстад не мог взять на себя такой груз, поэтому она вынуждена была согласиться на брак с другим мужчиной. Фру Линне написала письмо Крогстаду, чтобы тот вырвал из своего сердца чувства к ней. Прошло много лет, и теперь она спрашивает себя, верно тогда поступила и ради родных вышла замуж за мужчину, которого совсем не любила. Крогстад говорит, что потерял тогда не только любимую девушку, он потерял землю под ногами. Теперь он похож, на человека, всплывшей на обломках корабля. Фру Линне чувствует себя так же, возможно, им будет легче выжить на тех обломках вдвоем, замечает она. Крогстад не верит фру Линне: неужели она не знает его репутации. Она объясняет, что работала всю свою жизнь, потому что было ради кого. Теперь она не имеет для кого работать, в труде ради самой себя мало радости. Она поняла из его слов, что рядом с ней он мог бы стать совсем другим человеком. Ей надо кого-то любить и заботиться о ком-то, а его детям нужна мать, они нужны друг другу. Крогстад берет ее за руки, благодарит, хотя ему все еще не верится в такое счастливое стечение обстоятельств. Фру Линне прислушивается: слышно, как играют тарантеллу, когда танец закончится, Хельмери вернутся. Крогстад в отчаянии, потому что уверен: фру Лепное не знает, на какой шаг против Хельмера он решился, сожалеет, что не может ничего исправить. Фру Линне говорит, что хорошо все знает, даже теперь письмо Крогстада к Хельмера лежит в почтовом ящике, Крогстад предполагает, что фру Линне снова приносит себя в жертву, теперь ради Норы: Та отвечает, что «тот, кто раз продал себя ради кого-то, ей сделает этого во второй раз». Она не хочет, чтобы это письмо было уничтожено. Фру Линне считает, что хорошо поняла, какие отношения сложились между супругами Хельмерів, поэтому уверена: пора покончить со всеми тайнами, Хельмер должен знать правду. Фру Линне торопит Крогстада: тарантелла кончилась, сейчас вернутся хозяева. Крогстад получается. Фру Линне остается сама. Она взволнована таким поворотом событий». Теперь будет ей «для кого жить... куда нести свет и тепло». Возвращаются Хельмери. Из прихожей слышно, как Нора просит мужа не спешить домой, дать ей «еще немного повеселиться». Но тот неумолимый. Хельмер удивлен поздним визитом фру Линне, и объясняет, что очень хотела увидеть Нору в маскарадном костюме. Хельмер снимает с Норы шаль и предлагает полюбоваться его женой. Он говорит, что красоте Норы немного вредит только ее упрямство: почти силой ему пришлось вывести жену из маскарада, она чуть не испортила его замысел. Он знал, что от тарантеллы Норы все будут в восторге, хотя на этот раз она немного «нарушила правила искусства и танцевала слишком натурально». И пусть уже, Хельмер готов это простить. Самое же главное, считает Хельмер,- финал. Неужели после такого фурора он мог позволить Норе остаться, чтобы тем уменьшить впечатление от ее танца. Поэтому он и подхватил жену под руку и прошел с ней через зал, всем поклонился, и «чудесное видение исчезло». Это же «так эффектно», и разве Нора способна такое понять, добавляет Хельмер, снимая пальто и идя к своему кабинету. Фру Линне тихо говорит, что беседовала с Крогстадом, содержания разговора она не передает, говорит только: Нора должна рассказать; мужу правду, иначе тот узнает обо всем из письма. Нора не собирается ничего рассказывать мужу, благодарит подруге, говорит, что «теперь знает, что делать». Из кабинета выходит Хельмер. Фру Линне прощается, Хельмер подает ее плетение, не упуская случая и здесь высказать «свое мнение»: он советует фруЛінне оставить это занятие и взяться за вышивание, потому что «на вышивальщицу приятнее смотреть, движения ее более свободные, легкие...» Прощаясь, фру Линне советует Норе больше «не проявлять упрямство». Хельмер одобряет такой совет. Он провожает фру Линне к двери, говорит, что с удовольствием провел бы и дальше, и ей же недалеко. Нора Хельмер и остаются вдвоем. Он радуется, что наконец «отправил» «скучную особу». Нора говорит, что «очень устал» и «скоро уснет. Хельмер снова «убедился в своей правоте: он хорошо сделал, что забрал с маскарада жену. Нора замечает, что мужчина «все хорошо делает». Хельмер называет этот ответ «первыми человеческими словами жаворонка» за весь вечер. Он спрашивает, заметила Нора, что доктор Ранк был на балу в прекрасном настроении. Она жалеет, что не имела возможности поговорить с Утром. Хельмер любуется Норой, «сокровищем», который «принадлежит» только ему. Нора просит не говорить с ней так сегодня. Хельмер не замечает настроения жены, продолжает вести свое, признается, что на людях, глядя на нее, он воображает, будто Нора его тайная обранка и никто не догадывается об их любви. Когда он смотрел, как она танцует тарантеллу, ему кровь закипела, поэтому он так рано заставил Нору вернуться домой. Нора просит оставить это. Разве он ей не муж настаивает Хельмер. Слышать, как кто-то стучит во входную дверь. Нора пугается. Хельмер досадует, но идет открывать, потому что пришел доктор Ранк. Он действительно более оживленный, чем всегда. Говорит, что хорошо повеселился на балу, да и как отказать себе хотя бы раз в таком удовольствии, особенно после плодотворного дня. Нора спрашивает, наверное доктор провел какие-то «важные исследования». Хельмер немного насмехается с этих слов: «маленькая Нора» говорит о «исследования». Нора не обращает внимания на насмешки, расспрашивает дальше о результатах. Ранк уверяет, что большего он не ожидал, ибо результат его исследования - уверенность. Поэтому он и решил погулять сегодня. Нора понимает, на что намекает Ранк. Спрашивает, доктор любит маскарады, и как они оденутся в следующий раз. Ранк говорит, что Норе подобает маскарадный костюм «любимицы счастья», а он наденет шапку-невидимку. Потом Ранк просит у Хельмера сигару и благодарит «за огонек». Прощается. Хельмер скороговоркой говорит «прощай, прощай, друг», а Нора желает спокойного сна» и просит пожелать ей то же самое. Ранк удивляется, однако желает. Хельмер достает ключи и идет к почтовому ящику: он хочет забрать письма, потому что назавтра не будет места для утренних газет. Он замечает, что кто-то пытался открыть ящик. Нора уверяет, что это дети. Хельмер достает листы и замечает сверху две визитные карточки доктора, на каждой из них стоит черный крест. Нора объясняет, что это означает. Хельмер жалеет, что Ранка больше не будет с ними, потому что «он, его страдания, его одиночество» создавали определенный «фон» «яркой, как солнце счастью» Хельмерів. И даже на такие сожаления Хельмер долго не способен, он успокаивает себя, что «так лучше», теперь никто не будет мешать их «счастью». Как бы ему хотелось, чтобы Норе угрожала настоящая опасность, тогда он показал бы, на что способен, говорит Хельмер. Нора едва сдерживается, она твердо и решительно предлагает мужу прочитать письма. И Хельмер не намерен работать, он хочет побыть с Норой, «у нее». Даже зная, что друг умирает? (спрашивает Нора). Хельмер соглашается: в их прекрасные отношения вмешалось «что-то нехорошее», «мысль о смерти», «надо освободиться от этого», забыть. Хельмер идет в свой кабинет. Нора заворачивается в черную шаль и собирается уходить из дому: она решила броситься в воду. Этой же миг Хельмер с письмом в руке выходит из кабинета, спрашивает, знает Нора, что там написано. Знает, отвечает Нора и хочет идти. Хельмер, схватив ее, задерживает. Нора пытается вырваться, просит не спасать ее. Хельмер отшатнулся: не сразу он поверил, что в письме написано правду. Нора говорит, что любила его, поэтому и пошла на этот шаг. Пусть не откручивается, говорит Хельмер, а отвечает: осознает ли она, что наделала. Нора пристально смотрит на мужа: только теперь она начинает понимать, что Хельмер не слушает ее. Он растирает свое: какое страшное пробуждение, восемь лет он жил с лицемеркой, хуже с преступницей, не знал, над какой пропастью стоит; конечно, он мог бы такое ожидать, потому что Нора восприняла легкомысленные принципы своего отца. Так вот как она отблагодарила за то, что он ради нее посмотрел «сквозь пальцы» на «дело отца»! Нора не отрываясь смотрит на Хельмера. Но тот и не думает остановиться в своих обвинениях: она погубила его счастье, его будущее, он теперь не сможет «даже пикнуть» в руках Крогстада. Нора говорит, что когда ее не станет, он освободится. «Какой мне толк от того, что тебя не будет на свете... Еще. подумают, что за твоей спиной стоял я сам, что я тебя научил... Дело надо замолчать... Ты останешься в доме... но детей не имеешь права воспитывать... Надо спасать обломки, декорум». Эту пылкую речь прерывает звонок в дверь. Хельмер откровенно пугается, Нора не двинется. с места. Служанка приносит письмо от Крогстада до Норы. Хельмер забирает письма и читает сам. Нора ждет. Наконец Хельмер радостно восклицает, что он спасен. Нора спрашивает, а она? Конечно и она, говорит Хельмер: Крогстад вернул долговые обязательства. Хельмер разрывает документ на кусочки и бросает в печь: теперь не осталось и следа. Почему же «маленькая Нора не радуется, что все кончилось». Он уже простил ее, ведь понимает, что она совершила то из-за большой любви к нему. Она не виновата, что не разобралась в средствах, когда спасала его, пусть не думает об слова, вырвавшиеся в первые минуты. Нора благодарит за то «прощения» и выходит из комнаты. Хельмер спрашивает, куда же она. Нора отвечает, что ей нужно снять маскарадный костюм. Хельмер остается под дверью ее комнаты и вновь излагает свой взгляд на события. «Попробуй успокоиться, бедная птичка... у меня широкие крылья, чтобы прикрыть тебя... все пойдет по-старому, мне не придется долго повторять тебе, что я простил... мужу сладко сознавать, что он простил жену... от этого она становится и женой и ребенком... я буду твоей волей и твоей совестью». Получается Нора. Она предлагает Хельмеру сесть, потому что имеет к нему долгий разговор. Тот не понимает ее: за восемь лет супружеской жизни они никогда не разговаривали серьезно. В том-то и дело, говорит Нора, что он никогда не понимал ее, а она никогда не понимала ни себя, ни его, только этого вечера она кое-что поняла. В своей жизни она любила больше всех двух людей - отца и мужа, но их никогда не интересовали ее взгляды. Она была дочерью-куклой, потом женой-куклой, ее «кормили, поили, одевали, а ее дело было развлекать. Она никогда не была счастлива, «только веселая». Дети, которых она родила, стали его «куклами». Она не готова воспитывать детей, потому что не воспитала даже себя. Теперь она поняла, что Хельмер не сможет ей помочь выполнить это задание. Ей нужно остаться одной, чтобы разобраться в себе и в мире, в котором она живет, потому что ее уже не удовлетворяет то, что говорит большинство, что пишут в книжках. Хельмер спрашивает, неужели религия не дает ему ответы на такие вопросы, не ясно указывает на ее место и назначение в семье. Нора отвечает, что и здесь ей нужно разобраться, потому что она не знает толком, что такое религия, только со слов пастора. Она хочет проверить, правду ли говорил пастор, то может быть ее правдой. Не знает Нора и что такое совесть; ибо ему совесть подсказывает, что женщина имеет право пощадить умирающего отца, спасти жизнь мужчине, а законы признают такие действия преступными. Поэтому она должна решить, кто же прав - общество или она. За то Нора хочет оставить дом Хельмера. Тот не верит, что она решилась на такое. Неужели Нора больше его не любит? Как не обидно это признать, но он потерял права на ее любовь, она увидела, что он совсем не тот, за кого она его много лет признавала. Восемь лет супружеской жизни она ждала чуда: она была уверена, что Хельмер, узнав о фальсифицированном подпись ее отца, возьмет всю вину на себя, чтобы этого не случилось, она хотела покончить жизнь самоубийством. А он испугался, не за нее, за себя. Когда страх прошел, он решил сделать вид, что ничего вообще не было. В тот момент она и поняла, что прожила восемь лет с чужим мужем и прижила от него троих детей. Хельмер понимает, что между ним и Норой легла бездна. Неужели ничто не сможет заполнить ее, у него хватит силы стать другим, уверяет он. Нора говорит, что «куклу» надо у него забрать, тогда, возможно, он и изменится. Нора отдает Хельмеру его обручальное кольцо, забирает свою. Оставляет ключи, все равно прислуга лучше, чем она, знает, что и как в доме. С детьми не прощается, она знает: сейчас они в лучших руках, чем ее. Нора уверена: будет вспоминать и этот дом, и детей, и Хельмера, но ничего не хочет принимать от него, потому что он стал ей чужим. Неужели навсегда, спрашивает Хельмер. Нора говорит, что нужно, чтобы случилось чудо: он и она должны измениться и стать настоящим супругами. Нора идет. Хельмер в отчаянии. Потом с надеждой говорит: «Чудо из чудес?!». Слышно, как хлопнули ворота.

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Шрифт:

100% +

Генрик Ибсен
Кукольный дом

Henrik Johan Ibsen

* * *

Действующие лица

Адвокат Хельмер .

Нора , его жена.

Доктор Ранк .

Фру Линне .

Частный поверенный Крогстад .

Трое маленьких детей четы Хельмер.

Анна-Мария , их нянька.

Служанка в доме Хельмера.

Посыльный .

Действие первое

Уютная комната, обставленная со вкусом, но недорогой мебелью. В глубине, в средней стене, две двери: одна, справа, ведет в переднюю, другая, слева, в кабинет Хельмера. Между этими дверями пианино. Посредине левой боковой стены дверь, ближе к авансцене окно. Около окна круглый стол с креслами и диванчиком. В правой стене, несколько подальше вглубь, тоже дверь, а впереди изразцовая печка; перед нею несколько кресел и качалка. Между печкой и дверью столик. По стенам гравюры. Этажерка с фарфоровыми и прочими безделушками, книжный шкафчик с книгами в роскошных переплетах. На полу ковер. В печке огонь. Зимний день.

В передней звонок. Немного погодя слышно, как дверь отпирают. Из передней в комнату входит, весело напевая, Нора , в верхней одежде, нагруженная ворохом пакетов и свертков, которые она складывает на стол направо. Дверь в переднюю остается открытой, и там виднеется посыльный , принесший елку и корзину, которые он отдает служанке , отворившей дверь.

Нора . Хорошенько припрячь елку, Элене. Дети не должны увидеть ее раньше вечера, когда она будет украшена. (Посыльному, вынимая портмоне.) Сколько?

Посыльный . Пятьдесят эре!

Нора . Вот крона… Нет, оставьте себе все.

Посыльный кланяется и уходит. Нора затворяет дверь в переднюю, снимает с себя верхнее платье, продолжая посмеиваться тихим, довольным смехом. Потом вынимает из кармана мешочек с миндальным печеньем и съедает несколько штучек. Осторожно идет к двери, ведущей в комнату мужа, и прислушивается.

Да, он дома. (Снова напевает, направляясь к столу.)

Хельмер (из кабинета) . Что это, жаворонок запел?

Нора (развертывая покупки) . Он самый.

Хельмер . Белочка там возится?

Нора . Да!

Хельмер . Когда же белочка вернулась?

Нора . Только что. (Прячет мешочек с печеньем в карман и обтирает себе губы.) Поди сюда, Торвальд, погляди, чего я накупила!

Хельмер . Постой, не мешай. (Немного погодя открывает дверь и заглядывает в комнату, держа перо в руке.) Накупила, говоришь? Все это?.. Так птичка опять улетала сорить денежками?

Нора . Знаешь, Торвальд, пора же нам наконец немножко раскутиться. Это ведь первое Рождество, что нам нет нужды так стеснять себя.

Хельмер . Ну и мотать нам тоже нельзя.

Нора . Немножко-то можно! Правда? Самую чуточку! Тебе ведь положили теперь большое жалованье, и ты будешь зарабатывать много-много денег.

Хельмер . Да, с нового года. Но выдадут мне жалованье только через три месяца.

Нора . Пустяки! Можно занять пока.

Хельмер . Нора! (Подходит и шутливо берет ее за ушко.) Опять наше легкомыслие тут как тут. Ты представь себе, сегодня я займу тысячу крон, ты потратишь их на праздниках, а накануне Нового года мне свалится на голову черепица с крыши – и готово.

Нора (закрывая ему рот рукой) . Фу! Не говори таких гадких вещей.

Хельмер . Нет, ты представь себе подобный случай – что тогда?

Нора . Если бы уж случился такой ужас, то для меня было бы все равно – есть у меня долги или нет.

Хельмер . Ну а для людей, у которых я бы занял?

Нора . Для них? А чего о них думать! Ведь это же чужие!

Хельмер . Нора, Нора, ты еси женщина! Но серьезно, Нора, ты ведь знаешь мои взгляды на этот счет. Никаких долгов! Никогда не занимать! На домашний очаг, основанный на займах, на долгах, ложится какая-то некрасивая тень зависимости. Продержались же мы с тобой храбро до сегодняшнего дня, так уж потерпим и еще немножко – недолго ведь.

Нора (отходя к печке) . Да что же, как хочешь, Торвальд.

Хельмер (за нею) . Ну, ну, вот птичка и опустила крылышки. А? Белочка надулась. (Вынимает портмоне.) Нора, как ты думаешь, что у меня тут?

Нора (оборачиваясь, живо) . Деньги!

Хельмер . Вот тебе! (Подает ей несколько бумажек. ) Господи, я ведь знаю, мало ли в доме расходов на праздниках.

Нора (считая) . Десять, двадцать, тридцать, сорок. Спасибо, спасибо тебе, Торвальд. Теперь мне надолго хватит.

Хельмер . Да, уж ты постарайся.

Нора . Да, да, непременно. Но поди сюда, я тебе покажу, что я накупила. И как дешево! Гляди, вот новый костюм Ивару и сабля. Вот лошадка и труба Бобу. А вот кукла и кукольная кроватка для Эмми. Простенькие, но она все равно их скоро поломает. А тут на платья и передники прислуге. Старухе Анне-Марии следовало бы, конечно, подарить побольше…

Хельмер . А в этом пакете что?

Нора (вскакивая) . Нет, нет, Торвальд! Этого тебе нельзя видеть до вечера!

Хельмер . Ну-ну! А ты вот что скажи мне, маленькая мотовка, что ты себе самой присмотрела?

Нора . Э, мне ровно ничего не надо.

Хельмер . Разумеется, надо! Назови же мне теперь что-нибудь такое разумное, чего бы тебе больше всего хотелось.

Нора . Право же, не надо. Или… Послушай, Торвальд…

Хельмер . Ну?

Нора (перебирая пуговицы его пиджака и не глядя на него) . Если уж ты хочешь подарить мне что-нибудь, так ты бы… ты бы…

Хельмер . Ну, ну, говори же.

Нора (быстро) . Ты бы дал мне деньгами, Торвальд. Сколько можешь. Я бы потом, на днях, и купила себе на них что-нибудь.

Хельмер . Нет, послушай, Нора…

Нора . Да, да, сделай так, милый Торвальд! Прошу тебя! Я бы завернула деньги в золотую бумажку и повесила на елку. Разве это не было бы весело?

Хельмер . А как зовут тех пташек, которые вечно сорят денежками?

Нора . Знаю, знаю – мотовками. Но сделаем, как я говорю, Торвальд. Тогда у меня будет время обдумать, что мне особенно нужно. Разве это не благоразумно? А?

Хельмер (улыбаясь) . Конечно, то есть если бы ты в самом деле могла придержать эти деньги и потом действительно купить на них что-нибудь себе самой. А то и они уйдут на хозяйство, на разные ненужные мелочи, и мне опять придется раскошеливаться.

Нора . Ах, Торвальд…

Хельмер . Тут спорить не приходится, милочка моя. (Обнимает ее.) Птичка мила, но тратит ужасно много денег. Просто невероятно, как дорого обходится мужу такая птичка.

Нора . Фу! Как можно так говорить! Я же экономлю сколько могу.

Хельмер (весело) . Вот уж правда истинная! Сколько можешь. Но ты совсем не можешь.

Нора (напевает и улыбается) . Гм! Знал бы ты, сколько у нас, жаворонков и белочек, всяких расходов, Торвальд!

Хельмер . Ты маленькая чудачка! Две капли воды – твой отец. Только и хлопочешь, как бы раздобыть денег. И как добудешь – глядь, они между пальцами и прошли, сама никогда не знаешь, куда их девала. Ну что ж, приходится брать тебя такой, какова ты есть. Это уж в крови у тебя. Да, да, это в тебе наследственное, Нора.

Нора . Ах, побольше бы мне унаследовать от папы его качеств!

Хельмер . А мне бы не хотелось, чтобы ты была другой, чем ты есть, мой милый жавороночек! Но слушай, мне сдается, ты… у тебя… как бы это сказать? У тебя какой-то подозрительный вид сегодня.

Нора . У меня?

Хельмер . Ну да. Погляди-ка мне прямо в глаза.

Нора (глядит на него) . Ну?

Хельмер (грозя пальцем) . Лакомка не кутнула сегодня немножко в городе?

Нора . Нет, что ты!

Хельмер . Будто уж лакомка не забегала в кондитерскую?

Нора . Но уверяю тебя, Торвальд…

Хельмер . И не отведала варенья?

Нора . И не думала.

Хельмер . И не погрызла миндальных печений?

Нора . Ах, Торвальд, уверяю же тебя…

Хельмер . Ну-ну-ну! Естественно, я просто шучу…

Нора (идя к столу направо) . Мне и в голову не пришло бы делать тебе наперекор.

Хельмер . Знаю, знаю. Ты ведь дала мне слово. (Подходя к ней.) Ну, оставь при себе свои маленькие рождественские секреты, моя дорогая Нора. Они, верно, всплывут наружу сегодня же вечером, когда будет зажжена елка.

Нора . Ты не забыл пригласить доктора Ранка?

Хельмер . Не приглашал. Да это и не нужно. Само собой, он ужинает у нас. Впрочем, я еще успею ему напомнить: он зайдет до обеда. Вино я заказал хорошее. Нора, ты не поверишь, как я радуюсь сегодняшнему вечеру.

Нора . И я! А дети-то как будут рады, Торвальд!

Хельмер . Ах, какое наслаждение сознавать, что ты добился верного, обеспеченного положения, что у тебя будет теперь солидный доход. Не правда ли, приятное сознание?

Нора . О, чудесно!

Хельмер . А помнишь прошлое Рождество? Ты целых три недели затворялась у себя по вечерам и до поздней ночи все мастерила цветы и какие-то другие прелести для елки, которыми хотела всех нас поразить. У-у, скучнее времени я не запомню.

Нора . Я-то вовсе не скучала.

Хельмер (с улыбкой) . Но толку-то вышло немного, Нора.

Нора . Ты опять будешь меня дразнить этим? Что же я могла поделать, если кошка забралась и все разодрала в куски!

Хельмер . Ну, разумеется, ничего не могла поделать, моя бедняжечка. Ты от всей души хотела нас всех порадовать, и в этом вся суть. Но хорошо все-таки, что эти тугие времена прошли.

Нора . Да, прямо чудесно!

Хельмер . Не нужно больше ни мне сидеть одному и скучать, ни тебе портить свои милые, славные глазки и нежные ручки…

Нора (хлопая в ладоши) . Не правда ли, Торвальд, не нужно больше? Ах, как чудесно, восхитительно слышать это! (Берет его под руку.) Теперь я расскажу тебе, как я мечтаю устроиться, Торвальд. Вот, как только праздники пройдут…

Звонок в передней.

Ах, звонят! (Прибирает немного в комнате. ) Верно, кто-нибудь к нам. Досадно.

Хельмер . Если кто-нибудь в гости, меня нет дома, помни.

Служанка (в дверях передней) . Барыня, там незнакомая дама.

Нора . Так проси сюда.

Служанка (Хельмеру) . И доктор.

Хельмер . Прямо ко мне прошел?

Служанка . Да, да.

Хельмер уходит в кабинет. Служанка вводит фру Линне , одетую по-дорожному, и закрывает за нею дверь.

Фру Линне (смущенно, с запинкой) . Здравствуй, Нора.

Нора (неуверенно) . Здравствуйте…

Фру Линне . Ты, видно, не узнаешь меня?

Нора . Нет. Не знаю… Да, кажется… (Порывисто.) Как! Кристина… Неужели ты?!

Фру Линне . Я.

Нора . Кристина! А я-то не узнала тебя сразу! Да и как было… (Понизив голос.) Как ты переменилась, Кристина!

Фру Линне . Еще бы. За девять-десять долгих лет…

Нора . Неужели мы так давно не видались? Да, да, так и есть. Ах, последние восемь лет – вот, право, счастливое было время!.. Так ты приехала сюда, к нам в город? Пустилась в такой длинный путь зимой! Храбрая!

Фру Линне . Я сегодня только приехала с утренним пароходом.

Нора . Чтобы повеселиться на праздниках, конечно. Ах как славно! Ну и повеселимся же! Да ты разденься. Тебе ведь не холодно? (Помогает ей.) Вот так. Теперь усядемся поудобнее около печки. Нет, ты в кресло! А я на качалку! (Берет ее за руки.) Ну вот, теперь опять у тебя твое прежнее лицо. Это лишь в первую минуту… Хотя немножко ты все-таки побледнела, Кристина, и, пожалуй, немножко похудела.

Фру Линне . И сильно, сильно постарела, Нора.

Нора . Пожалуй, немножко, чуть-чуть, вовсе не очень. (Вдруг останавливается и переходит на серьезный тон.) Но какая же я пустоголовая – сижу тут, болтаю! Милая, дорогая Кристина, прости меня!

Фру Линне . В чем дело, Нора?

Нора (тихо) . Бедная Кристина, ты же овдовела.

Фру Линне . Три года назад.

Нора . Да, я знаю. Я читала в газетах. Ах, Кристина, поверь, я столько раз собиралась написать тебе в то время, да все откладывала, все что-нибудь мешало.

Фру Линне . Милая Нора, я отлично понимаю.

Нора . Нет, это было гадко с моей стороны, Кристина. Ах ты, бедняжка, сколько ты, верно, перенесла. И он не оставил тебе никаких средств?

Фру Линне . Никаких.

Нора . Ни детей?

Фру Линне . Ни детей.

Нора . Ничего, стало быть?

Фру Линне . Ничего. Даже ни горя, ни сожалений, чем можно было бы питать память.

Нора (глядя на нее недоверчиво) . Но как же это может быть, Кристина?

Фру Линне (с горькой улыбкой, гладя Нору по голове) . Иногда бывает, Нора.

Нора . Значит, одна-одинешенька. Как это, должно быть, ужасно тяжело. А у меня трое прелестных детей. Сейчас ты их не увидишь. Они гуляют с нянькой. Но ты непременно расскажи мне обо всем…

Фру Линне . Нет, нет, нет, рассказывай лучше ты.

Нора . Нет, сначала ты. Сегодня я не хочу быть эгоисткой. Хочу думать только о твоих делах. Но одно все-таки мне надо сказать тебе. Знаешь, какое счастье привалило нам на днях?

Фру Линне . Нет. Какое?

Нора . Представь, муж сделался директором Акционерного банка!

Фру Линне . Твой муж? Вот удача!..

Нора . Невероятная! Адвокатура – это такой неверный хлеб, особенно если желаешь браться только за самые чистые, хорошие дела. А Торвальд, разумеется, других никогда не брал, и я, конечно, вполне с ним согласна. Ах, ты понимаешь, как мы рады. Он вступит в должность с нового года и будет получать большое жалованье и хорошие проценты. Тогда мы сможем жить совсем по-другому, чем до сих пор, – вполне по своему вкусу. Ах, Кристина, у меня так легко стало на сердце, я так счастлива! Ведь это же чудесно иметь много-много денег и не знать ни нужды, ни забот. Правда?

Фру Линне . Да, во всяком случае, должно быть, чудесно иметь все необходимое.

Нора . Нет, не только необходимое, но много-много денег.

Фру Линне (улыбаясь) . Нора, Нора! Ты все еще не стала благоразумнее! В школе ты была большой мотовкой.

Нора (тихо посмеиваясь) . Торвальд и теперь меня так зовет. (Грозя пальцем.) Однако «Нора, Нора» не такая уж сумасбродка, как вы воображаете… Нам, право, не так жилось, чтобы я могла мотать. Нам обоим приходилось работать!

Фру Линне . И тебе?

Нора . Ну да, разные там мелочи по части рукоделия, вязания, вышивания и тому подобного. (Вскользь.) И… кое-что еще. Ты ведь знаешь, что Торвальд оставил службу в министерстве, когда мы поженились? Не было никаких видов на повышение, а зарабатывать ведь надо было больше прежнего. Ну, в первый год он работал сверх всяких сил. Просто ужасно. Ему приходилось брать всякие добавочные занятия – ты понимаешь – и работать с утра до вечера. Ну не выдержал, захворал, был при смерти, и доктора объявили, что необходимо отправить его на юг.

Фру Линне . Вы и провели тогда целый год в Италии?

Нора . Ну да. А нелегко было нам подняться с места, поверь. Ивар тогда только что родился. Но ехать все-таки было необходимо. Ах, что это была за чудная, дивная поездка! И Торвальд был спасен. Но сколько денег пошло – страсть, Кристина!

Фру Линне . Могу себе представить.

Нора . Тысяча двести специй-далеров. Четыре тысячи восемьсот крон. Большие деньги.

Фру Линне . Да, но, во всяком случае, большое счастье, если есть где взять их в такое время.

Нора . Надо тебе сказать, мы получили их от папы.

Фру Линне . А, так. Да, кажется, отец твой как раз тогда и умер.

Нора . Да, как раз тогда. И подумай, я не могла поехать к нему, ходить за ним. Я со дня на день ждала малютку Ивара. И вдобавок у меня на руках был мой бедный Торвальд, чуть не при смерти. Милый, дорогой папа! Так и не пришлось мне больше свидеться с ним, Кристина. Это самое тяжелое горе, что я испытала замужем.

Фру Линне . Я знаю, ты очень любила отца. Так, значит, после этого вы отправились в Италию?

Нора . Да. Деньги ведь у нас были, а доктора гнали. Мы и уехали через месяц.

Фру Линне . И муж твой вернулся вполне здоровым?

Нора . Совершенно!

Фру Линне . А… доктор?

Нора . То есть?

Фру Линне . Кажется, девушка сказала, что господин, который пришел со мной вместе, – доктор.

Нора . А-а, это доктор Ранк. Но он приходит не с врачебным визитом. Это наш лучший друг, и уж хоть разок в день да наведается к нам. Нет, Торвальд с тех пор ни разу не прихворнул даже. И дети бодры и здоровы, и я. (Вскакивая и хлопая в ладоши.) О господи, Кристина, как чудесно жить и чувствовать себя счастливой! Нет, это просто отвратительно с моей стороны – я говорю все только о себе. (Садится на скамеечку рядом с фру Линне и кладет руки ей на колени.) Ты не сердись на меня!.. Скажи, правда это: ты в самом деле не любила своего мужа? Зачем же ты вышла за него?

Фру Линне . Мать моя была еще жива, но такая слабая, беспомощная, не вставала с постели. И еще у меня были на руках два младших брата. Я и не сочла себя вправе отказать ему.

Нора . Да, да, пожалуй, ты права. Значит, он был тогда богат?

Фру Линне . Довольно состоятелен, кажется. Но дело его было поставлено непрочно. И когда он умер, все рухнуло и ничего не осталось.

Нора . И?..

Фру Линне . И мне пришлось перебиваться мелкой торговлей, маленькой школой и вообще чем придется. Эти три последних года тянулись для меня как один долгий, сплошной рабочий день без отдыха. Теперь он кончился, Нора. Моя бедная мать не нуждается во мне больше – умерла. И мальчики стали на ноги, сами могут о себе заботиться.

Нора . Так у тебя теперь легко на душе…

Фру Линне . Не скажу. Напротив, страшно пусто. Не для кого больше жить. (Встает в волнении.) Оттого я и не выдержала там у нас, в медвежьем углу. Тут, верно, легче будет найти, к чему приложить силы и чем занять мысли. Удалось бы мне только получить какую-нибудь постоянную службу, какую-нибудь конторскую работу…

Нора . Ах, Кристина, это так ужасно утомительно, а у тебя и без того такой измученный вид. Тебе бы лучше поехать куда-нибудь на купанья.

Фру Линне (отходя к окну) . У меня нет папы, который бы снабдил меня деньгами на дорогу, Нора.

Нора (вставая) . Ах, не сердись на меня!

Фру Линне (идя к ней) . Милая Нора, ты на меня не сердись. Хуже всего в моем положении то, что в душе осаждается столько горечи. Работать не для кого, а все-таки приходится хлопотать и всячески биться. Жить ведь надо, вот и становишься эгоисткой. Ты сейчас рассказала мне о счастливой перемене ваших обстоятельств, а я – поверишь – обрадовалась не столько за тебя, сколько за себя.

Нора . Как так? Ах, понимаю: ты думаешь, Торвальд может что-нибудь сделать для тебя?

Фру Линне . Я это подумала.

Нора . Он и сделает, Кристина. Предоставь только все мне. Я так тонко-тонко все подготовлю, придумаю что-нибудь такое особенное, чем задобрить его. Ах, я бы от души хотела помочь тебе.

Фру Линне . Как это мило с твоей стороны, Нора, что ты так горячо берешься за мое дело… Вдвойне мило с твоей стороны – тебе самой так мало знакомы житейские заботы и тяготы.

Нора . Мне? Мне они мало знакомы?

Фру Линне (улыбаясь) . Ну, боже мой, какие-то занятия рукоделием и тому подобное… Ты дитя, Нора!

Нора (закидывая голову и прохаживаясь по комнате) . Тебе бы не следовало говорить со мной таким тоном.

Фру Линне . Да?

Нора . И ты – как другие. Вы все думаете, что я не годна ни на что серьезное…

Фру Линне . Ну-ну?

Нора . Что я ровно ничего такого не испытала в этой трудной жизни.

Фру Линне . Милая Нора, ты же только что поведала мне все свои испытания.

Нора . Э, пустяки одни! (Тихо.) Главного я тебе не рассказала.

Фру Линне . Главного? Что ты хочешь сказать?

Нора . Ты все смотришь на меня свысока, Кристина. А это напрасно. Ты гордишься, что несла такой тяжелый, долгий труд ради своей матери…

Фру Линне . Я, право, ни на кого не смотрю свысока. Но верно – я горжусь и радуюсь, вспоминая, что мне выпало на долю облегчить остаток дней моей матери.

Нора . Ты гордишься также, вспоминая, что́ сделала для братьев.

Фру Линне . Мне кажется, я вправе.

Нора . И мне так кажется. Но вот ты послушай, Кристина. И мне есть чем гордиться, чему радоваться.

Фру Линне . Не сомневаюсь! Но в каком смысле?

Нора . Говори тише. Вдруг Торвальд услышит! Ему ни за что в мире нельзя… Никому нельзя знать об этом, Кристина, никому, кроме тебя.

Фру Линне . Да в чем дело?

Нора . Поди сюда. (Привлекает ее на диван рядом с собой.) Да, видишь… и мне есть чем гордиться, чему радоваться. Это я спасла жизнь Торвальду.

Фру Линне . Спасла? Как спасла?

Нора . Я же рассказывала тебе о поездке в Италию. Торвальд не выжил бы, если бы не попал на юг.

Фру Линне . Ну да. И твой отец дал вам нужные средства.

Нора (с улыбкой) . Это Торвальд так думает и все другие, но…

Фру Линне . Но…

Нора . Папа не дал нам ни гроша. Это я достала деньги.

Фру Линне . Ты? Всю эту крупную сумму?

Нора . Тысячу двести специй. Четыре тысячи восемьсот крон. Что ты скажешь?

Фру Линне . Но как это возможно, Нора? Выиграла в лотерею, что ли?

Нора (презрительно) . В лотерею! (Фыркает.) Это была бы не штука!

Фру Линне . Так откуда же ты взяла их?

Нора (напевая и таинственно улыбаясь) . Гм! Тра-ля-ля-ля!

Фру Линне . Не могла же ты занять.

Нора . Вот? Почему так?

Фру Линне . Да жена ведь не может делать долгов без согласия мужа.

Нора (закидывая голову) . Ну, если жена немножко смыслит в делах, если жена понимает, как нужно умненько взяться за дело, то…

Фру Линне . Нора, я решительно ничего не понимаю.

Нора . И не надо тебе понимать. Я ведь и не сказала, что заняла деньги. Могла же я добыть их другим путем. (Откидывается на спинку дивана.) Могла получить от какого-нибудь поклонника. При такой привлекательной наружности, как у меня…

Фру Линне . Ты сумасбродка.

Нора . Теперь тебе, верно, безумно хотелось бы все узнать, Кристина?

Фру Линне . Послушай, милая Нора, ты не выкинула чего-нибудь безрассудного?

Нора (выпрямляясь на диване) . Разве безрассудно спасти жизнь своему мужу?

Фру Линне . По-моему, безрассудно, если ты без его ведома…

Нора . Да ведь ему нельзя было ни о чем знать! Господи, как ты этого не понимаешь? Он не должен был и подозревать, в какой он опасности. Это мне доктора сказали, что жизнь его в опасности, что одно спасение – увезти его на юг. Ты думаешь, я не пыталась сначала всячески выпутаться? Я заводила разговоры о том, что и мне хотелось бы побывать за границей, как другим молодым дамам. Я и плакала, и просила; говорила, что ему не худо бы помнить о моем «положении», что теперь надо всячески мне угождать; намекала, что можно занять денег. Так он почти рассердился, Кристина. Сказал, что у меня ветер в голове и что его долг как мужа не потакать моим капризам и прихотям, – так он, кажется, выразился. Хорошо, хорошо, думаю я, а спасти тебя все-таки нужно, и нашла выход…

Фру Линне . И твой муж так и не узнал от твоего отца, что деньги были не от него?

Нора . Так и не узнал. Папа ведь умер как раз в эти дни. Я-то хотела было посвятить его в дело и просить, чтобы он не выдавал меня. Но он был уже так плох – и мне, к сожалению, не понадобилось прибегать к этому.

Фру Линне . И ты до сих пор не призналась мужу?

Нора . Нет, боже избави, что ты! Он такой строгий по этой части. И кроме того, с его мужским самолюбием… Для него было бы так мучительно, унизительно узнать, что он обязан мне чем-нибудь. Это перевернуло бы вверх дном все наши отношения. Наша счастливая семейная жизнь перестала бы тогда быть тем, что она есть.

Фру Линне . И ты никогда ему не скажешь?

Нора (подумав и слегка улыбаясь) . Да… когда-нибудь, пожалуй… когда пройдет много-много лет и я уж не буду такая хорошенькая. Ты не смейся. Я, разумеется, хочу сказать: когда я уже не буду так нравиться Торвальду, как теперь, когда его уже не будут развлекать мои танцы, переодевания, декламации. Тогда хорошо будет иметь какую-нибудь заручку… (Обрывая.) Вздор, вздор, вздор! Этого никогда не будет!.. Ну, что же ты скажешь о моей великой тайне, Кристина? Гожусь я на что-нибудь? Ты не думай, что это дело не причиняет мне больших забот. Мне, право, иногда совсем не легко бывает оправдывать в срок свои обязательства. В деловом мире, скажу я тебе, существует взнос процентов по третям и взносы в погашение долга, как это называется. А деньги всегда ужасно трудно добывать. Вот и приходилось экономить на чем только можно… понимаешь? Из денег на хозяйство я не могла особенно много откладывать – Торвальду нужен был хороший стол. И детей нельзя было одевать кое-как. Что я получала на них, то целиком на них и уходило. Милые мои крошки!

Фру Линне . Так тебе, верно, приходилось отказывать себе самой, бедняжка?

Нора . Понятно. Ведь я же была больше всех заинтересована! Торвальд даст, бывало, мне денег на новое платье и тому подобное, а я всегда истрачу только половину. Все подешевле да попроще покупала. Счастье еще, что мне все к лицу и Торвальд никогда ничего не замечал. Но самой-то мне иной раз бывало нелегко, Кристина. Ведь это такое удовольствие хорошо одеваться! Правда?

Фру Линне . Пожалуй.

Нора . Ну, были у меня, конечно, и другие источники. Прошлой зимой повезло, я получила массу переписки. Каждый вечер запиралась у себя в комнате и писала, писала до поздней ночи. Ах, иной раз до того, бывало, устанешь! Но все-таки ужасно приятно было сидеть так и работать, зарабатывать деньги. Я чувствовала себя почти мужчиной.

Фру Линне . Но сколько же тебе таким путем удалось выплатить?

Нора . Вот уж не могу сказать тебе в точности. В таких делах, видишь ли, очень трудно разобраться. Знаю лишь, что выплачивала столько, сколько мне удавалось сколотить. Но часто у меня прямо руки опускались. (Улыбаясь.) Тогда сяду, бывало, и начну себе представлять, что вот в меня влюбился богатый старик…

Фру Линне . Что? Какой старик?

Нора . Ах, никакой!.. Что он умирает, его завещание вскрыто, и там крупными буквами написано: «Все мои деньги получает немедленно и чистоганом любезнейшая фру Нора Хельмер».

Фру Линне . Но, милая Нора, что же это за старик?

Нора . Господи, как ты не понимаешь? Никакого старика и не было вовсе. Это просто одно мое воображение. Я просто тешила себя этим, когда не знала, где добыть денег. Ну да бог с ним совсем, с этим скучным стариком. Теперь мне все равно. Не нужно мне больше ни его, ни его завещания. Теперь у меня нет забот, Кристина! (Вскакивает.) О господи, какая прелесть! Подумать только: никаких забот! Не знать ни забот, ни хлопот! Жить себе да поживать, возиться с детишками! Обставить свой дом так красиво, изящно, как любит Торвальд. А там, подумай, не за горами и весна, голубое небо, простор. Может быть, удастся прокатиться куда-нибудь. Пожалуй, опять увидеть море! Ах, право, как чудесно жить и чувствовать себя счастливой!

В передней слышен звонок.

Фру Линне (встает) . Звонят. Мне, пожалуй, лучше уйти.

Нора . Нет, оставайся. Сюда вряд ли кто придет. Это, верно, к Торвальду…

Служанка (в дверях передней) . Извините, барыня, тут один господин желает поговорить с господином адвокатом.

Нора . То есть с директором банка, хочешь ты сказать.

Служанка . С господином директором. Но я не знаю – ведь там доктор…

Нора . А что это за господин?

Крогстад (в дверях) . Это я, фру Хельмер.

Фру Линне, пораженная, вздрагивает и отворачивается к окну.

Нора (делая шаг к вошедшему, с волнением, понизив голос) . Вы? Что это значит? О чем вы хотите говорить с моим мужем?

Крогстад . О банковских делах, в некотором роде. Я занимаю маленькую должность в Акционерном банке, а ваш муж будет теперь нашим директором, как я слышал…

Нора . Значит…

Крогстад . По личному делу, фру Хельмер. Ничего больше.

Нора . Так будьте добры пройти к нему в кабинет. (Равнодушно кланяется, затворяет дверь в прихожую, затем подходит к печке посмотреть, хорошо ли она топится.)

Фру Линне . Нора… кто это был?

Нора . Частный поверенный Крогстад.

Фру Линне . Значит, действительно он.

Нора . Ты знаешь этого человека?

Фру Линне . Знавала… Несколько лет тому назад. Он ведь одно время вел дела в наших краях.

Нора . Да, правда.

Фру Линне . Как он изменился!

Нора . Он, кажется, был очень неудачно женат.

Фру Линне . Теперь ведь он вдовец?

Нора . С кучей детей… Ну вот, разгорелось. (Закрывает дверцу печки и слегка отодвигает в сторону качалку.)

Фру Линне . Он, говорят, занимается самыми разными делами?

Нора . Да. Очень возможно. Я совсем не знаю. Но довольно нам думать о делах. Это скучно.

Из кабинета Хельмера выходит доктор Ранк .

Доктор Ранк (еще в дверях) . Нет, нет, я не хочу мешать. Я лучше загляну к твоей жене. (Затворяет за собою дверь и замечает фру Линне.) Ах, извините! Я и тут, кажется, помешаю.

Нора . Ничуть. (Представляет их друг другу.) Доктор Ранк – фру Линне.

Ранк . Вот как. Это имя я частенько слышал здесь в доме. Кажется, я обогнал вас на лестнице, когда шел сюда.

Фру Линне . Да!.. Я поднимаюсь очень медленно. Мне трудно…

Ранк . Ага… Маленькая порча внутреннего механизма?

Фру Линне . Скорее простое переутомление.

Ранк . Только? Так, верно, приехали в город отдохнуть… бегая по гостям?

Фру Линне . Я приехала сюда искать работы.

Ранк . Что же, это особенно верное средство от переутомления?

Фру Линне . Жить ведь надо, доктор.

Ранк . Да, как-то принято думать, будто это необходимо.

Нора . Ну, знаете, доктор!.. И вы ведь тоже не прочь пожить.

Ранк . Ну да, положим. Как мне ни плохо, я все-таки готов жить и мучиться как можно дольше. И все мои пациенты тоже. И все нравственные калеки то же самое. Сейчас вот один такой сидит у Хельмера…

Фру Линне (тихо) . А!..

Нора . Кого вы имеете в виду?

Ранк . Частного поверенного Крогстада, человека, о котором вы ничего не знаете. У него подгнили самые корни характера, сударыня. Но и он там начал твердить как нечто непреложное, что и ему надо жить.

Нора . Да? О чем же он пришел говорить с Торвальдом?

Ранк . Право, не знаю. Слышал только что-то насчет Акционерного банка.

Нора . Я не знала, что Крог… что этот частный поверенный Крогстад причастен к банку.

Ранк . Да, он занимает там какую-то должность. (Фру Линне.) Не знаю, водятся ли и в ваших краях такого сорта люди, которые, точно в горячке, шныряют повсюду, разнюхивая, не пахнет ли где нравственною гнилью, чтобы затем быть на виду для определения на какую-нибудь выгодную должность. Здоровым же приходится смиренно оставаться за флагом.

Фру Линне . Да ведь больные-то больше всего и нуждаются в попечении.

Ранк (пожимая плечами) . Вот то-то и оно-то. Благодаря таким взглядам общество и превращается в больницу.

Нора, занятая собственными мыслями, вдруг заливается негромким смехом и хлопает в ладоши.

А вы что смеетесь над этим? Знаете ли вы, в сущности, что такое общество?

Нора . Очень мне нужно ваше скучное общество! Я совсем другому смеюсь… Ужасно забавно! Скажите, доктор, теперь все служащие в этом банке подчинены Торвальду?

Ранк . Так это-то вас так ужасно забавляет?

Нора (улыбаясь и напевая) . Это уж мое дело. Мое дело. (Прохаживается по комнате.) Да, в самом деле, ужасно приятно подумать, что мы… то есть Торвальд приобрел такое влияние на многих, многих людей. (Вынимает из кармана мешочек.)

Ранк . Те-те-те! Миндальное печенье! Я думал, это у вас запретный плод.

Нора . Да, но это Кристина мне принесла немножко.

Фру Линне . Что?.. Я?..

Нора . Ну-ну-ну, не пугайся. Ты же не могла знать, что Торвальд запретил. Надо тебе сказать, он боится, что я испорчу себе зубы. Но что за беда – разочек! Правда, доктор? Извольте! (Сует ему в рот печенье.) Вот и тебе, Кристина. И мне можно одну штучку, маленькую, или уж две, так и быть. (Прохаживается опять.) Да, я, право, бесконечно счастлива. Одного только мне бы ужасно хотелось еще…

Ранк . Ну? Чего же это?

Нора . Ужасно бы хотелось сказать при Торвальде одну вещь.

Ранк . Так что же вы не скажете?

Нора . Не смею. Это гадко.

Фру Линне . Гадко?

Ранк . В таком случае не советую. Но при нас можно смело… Ну, что же это вам так ужасно хотелось бы сказать при Хельмере?

Нора . Ужасно хотелось бы сказать: черт подери!

Действие драмы происходит в Норвегии, в современность Ибсена. Недорого обставленная, но уютная квартира, в которой проживает адвокат Торвальд Хельмер с женой Норой. Сочельник. Нора входит в дом с улицы, неся много коробок, в которых находятся подарки для Торвальда и детей, которые она положит под елку. Муж суетится, шутливо и любовно обвиняет жену в мотовстве, называет её при этом бабочкой, птичкой, жаворонком, куколкой... Нора возражает - в рождество можно допустить и немножко мотовства, тем более, что Хельмер с нового года вступит на должность директора банка, и нужды они больше знать не будут, забудут о том, как экономить на каждом шагу - как было в прошлые годы.

Даже родив троих детей, Нора остается ослепительной красавицей. Поухаживав немного за ней, Хельмер уходит в кабинет, в гостиную же входит фру Линде, давняя подруга Норы, которая только что сошла с парохода. Почти восемь лет не виделись подруги, за эти годы фру Линде похоронила мужа, детей же у неё так и не было. А что же Нора? Все так же беззаботна, все так же порхает? Если бы! Хельмер ушел из министерства уже в первый год супружества, и он тогда очень много работал: помимо основной работы, занимался на дому деловыми бумагами до поздней ночи. В результате его свалила болезнь, доктора сказали, что только в южном климате можно рассчитывать на спасение. Год они жили в Италии всей семьей: немалую суму денег на поездку Нора якобы попросила у своего отца. На самом же деле помог ей тогда господин... Но нет, фру Линде, ничего такого не было! Деньги были одолжены, под расписку. Сейчас же Нора регулярно выплачивает по тому старому займу проценты, а для этого втайне от мужа занимается приработками.

И что же - фру Линде снова поселиться в этом городе? Чем предполагает заняться? Возможно, Хельмер сможет устроить её на место в банке: сейчас он занимается составлением штатного расписания и в своем кабинете разговаривает с Крогстадом, поверенным, намереваясь его уволить. Таким образом, место окажется вакантным. Как? Фру Линде знает его немного? Ну конечно, они ведь жили когда-то в одном городе и вполне могли время от времени видеться.

Хельмер действительно уволил Крогстада - подмоченная репутация последнего не по нраву Торвальду. Крогстад когда-то совершил подлог (они учились вместе с Хельмером), подделал на денежном документе подпись, но ему удалось избежать суда. Но ведь это еще хуже! Порок оказался ненаказанным, и он обязательно посеял семена дальнейшего разложения. Крогстаду следует запретить иметь детей, иначе с его воспитанием они обязательно вырастут преступниками.

Однако и Нора совершила подлог. Именно Крогстад дал ей взаймы денег на поездку в Италию, и на заемном письме она подделала поручительскую подпись своего отца, к которому никак не могла обратиться, поскольку как раз тогда он лежал при смерти. Документ же был датирован днем, когда отец Норы уже умер. Крогстад, выгоняемый с работы, просит Нору, чтобы та заступилась за него перед мужем, замолвила словечко: он-де отлично зарекомендовал себя на работе в банке, но с новым директором все его дальнейшие планы пойдут прахом.

У Хельмера есть еще одна причина уволить Крогстада - новому директору не нравится, что по старой памяти тот несколько раз обратился к нему на "ты". Нора просит не увольнять Крогстада, но Хельмер не воспринимает её слова всерьез и отказывает. Тогда Крогстад начинает шантажировать Нору, грозит разоблачить перед мужем, рассказать, на какие деньги они ездили в Италию, а также о сделанном ею подлоге. И на сей раз ему не удается ничего добиться от Норы, и Крогстад начинает шантажировать обоих в открытую: Хельмеру отправляет письмо с прямой угрозой предать гласности историю с подлогом Норы, и уж тогда удержаться в кресле директора банка Хельмеру не удастся. Нора в метаниях, пытается найти выход. Она кокетничает с доктором Ранком, давним другом семь, давно и тайно влюбленным в Нору, но имеющим наследственный сифилис и потому обреченным на скорую смерть. Ранк отдал бы ради Норы все, что у него есть, но теперь ведь Крогстаду нужны совсем не деньги. Доктор Ранк заканчивает трагически - он отправляет Хельмерам по почте открытку, на которой изображен черный крест - это значит, что доктор больше никого не принимает, будет сидеть взаперти у себя дома, чтобы не пугать близких своим видом, до самой смерти, которая наступит довольно скоро.

Норе же грозит разоблачение, позор, которые невыносимо страшат женщину - уж лучше покончить с собой, чем все это стерпеть! Крогстад неумолим, он предупреждает, что и самоубийство не поможет, ведь память её он все равно опозорит.

И тут на помощь приходит фру Линде, совершено неожиданно. Она объясняется с Крогстадом в самый решающий момент. Когда они любили друг друга, но Линде предпочла выйти за другого: на руках её была старуха мать, а также двое младших братишек, Крогстад же находился в весьма непрочном финансовом положении. Теперь ж она - вдова, мать умерла, браться выросли и встали на ноги - а потому она может выйти за Крогстада, если его это еще интересует. Крогстад счастлив, жизнь, кажется, налаживается, у него наконец-то будет верный человек, любовь, и он перестает шантажировать Хельмеров. Но в почтовом ящике Хельмера уже лежит отправленное Крогстадом письмо, а ключ есть только у самого Торвальда. Что ж, думает Крогстад, пусть Норе станет известно, чего на сомом деле стоит все ханжеское морализаторство её мужа!

И действительно: прочитав письмо, Хельмер буквально впадает в истерику от гнева. Как так! Его собственная жена - птичка, куколка, жаворонок - оказалась преступницей? И теперь столь тяжко достигнутое благополучие всей семьи из-за неё пойдет на распыл! Они никогда не избавятся от требований Крогстада! Хельмер не может допустить, чтобы Нора портила их детей! Отныне ими будет заниматься только нянька! Хельмер позволит жене остаться в доме, чтобы соблюсти хотя бы внешние приличия, но жизнь их будет идти раздельно.

Тут посыльный приносит новое письмо от Крогстада, в котором тот полностью отказывается от всех прежних требований, и прилагает в доказательство заемное письмо Норы. Резко меняется настроение Хельмера: они спасены! Теперь все будет еще лучше, чем прежде! Но тут его послушная игрушка Нора неожиданно восстает. Она навсегда уходит из дома! Когда-то отец, а теперь муж, относятся к ней, как к какой-то кукле, которую им так нравится время от времени ласкать. Раньше она тоже это прекрасно видела, но из-за любви к Хельмеру прощала такое отношение. Но она надеялась, что, как и должно любящему мужу, Хельмер возьмет вину жены на себя. После случившегося она больше не любит мужа, как раньше он сам не любил её - он просто получал удовольствие от своего чувства влюбленности в неё. Но они друг другу - чужие. Если они будут жить по-прежнему - это будет настоящим прелюбодействием, с продажей себя ради денег и удобства.

Хельмер ошеломлен решением жены. Он понимает, что слова Норы, как и её чувства - абсолютно серьезны. Но неужели не осталось ни единой надежды на будущее их воссоединение? Он готов на все, чтобы уничтожить пропасть между ними. Нора отвечает, что это могло бы быть чудом из чудес, но, как теперь она знает по собственному опыту, чудес не бывает, и её решение - окончательно.

Обращаем ваше внимание, что это только краткое содержание литературного произведения «Кукольный дом». В данном кратком содержании упущены многие важные моменты и цитаты.